Философское осмысление эволюционной теории дарвина. Теория Дарвина. Распиаренный бренд или как совершили обман? От марксизма к «энгельсизму»

Теория Дарвина сыграла огромную роль в обосновании и укреплении исторического взгляда на органическую природу, придав новый смысл и новые цели всем биологическим наукам.

Этот факт был подчеркнут самим Дарвином и оценен многими его современниками. После работ Дарвина исторический метод становится руководящей основой биологических исследований. Характерно, однако, что отклики на теорию Дарвина, начиная с 1859 г. и вплоть до современности, - крайне противоречивы. Положительному отношению одних критиков противостоит резко отрицательное отношение других. Первые принадлежали и принадлежат к прогрессивному лагерю науки, вторые отражают реакционные течения в ней. Причины отрицательного отношения к теории Дарвина со стороны реакционного лагеря прекрасно видны из оценки ее основоположниками марксизма-ленинизма.

К. Маркс и Ф. Энгельс высоко оценивали теорию Дарвина, в основном, по следующим причинам:

• Дарвин открыл и фактически обосновал закон развития органического мира;
• предложил материалистическое объяснение основной особенности органической эволюции, - ее приспособительного характера, вскрыв основной направляющий ее фактор;
• существенно подкрепил этим материалистическое мировоззрение, оружие пролетариата.

Маркс писал Энгельсу: «книга Дарвина («Происхождение видов») дает естественно-историческую основу нашим взглядам». Эту же мысль Маркс высказывает и в письме к Лассалю, указывая, что сочинение Дарвина «годится, мне кажется, как естественно-научная опора исторической классовой борьбы». В этом же письме высказана глубокая мысль, что в книге Дарвина «не только нанесен смертельный удар «телеологии» в естественных науках, но и эмпирически выяснено ее разумное значение». Другими словами, не только показан самый факт приспособленности организмов (органическая целесообразность), но дано материалистическое причинное объяснение его, изгоняющее из биологии учение о целях, якобы осуществляемых органической (живой) природой.

Энгельсом также отмечено, что Дарвин «нанес сильнейший удар метафизическому взгляду на природу». В. И. Ленин сравнил роль Маркса с ролью Дарвина, который «поставил биологию на вполне научную почву, установив изменяемость видов и преемственность между ними»…

И. В. Сталин высоко ценит Дарвина, как представителя подлинной науки, «той науки, которая имеет смелость, решимость ломать старые традиции, нормы, установки, когда они становятся устарелыми, когда они превращаются в тормоз для движения вперед и которая умеет создавать новые традиции, новые нормы, новые установки».

Отмеченные выше положительные стороны теории Дарвина - причина ненависти реакционного лагеря к ней.

Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter .

П ер Мoнсон - профессор социологии, директор Центра российских и восточно-европейских исследований Гетеборгского универсистета (Швеция)

«Не вызывает сомнений то, что я не марксист»

Одним из центральных для европейской истории является вопрос о том, какую роль Карл Маркс и его теория, названная марксизмом, на самом деле сыграли в русской Октябрьской революции 1917 года и какова их ответственность за развитие Советского Союза. Сам Маркс был европейцем, и марксизм родился в Европе. Однако благодаря контактам русских социал-демократов со Вторым Интернационалом марксизм «дошел» и до страны, которая зачастую не рассматривается как часть Европы . И все же именно в России марксизм впервые «пришел» к власти и оформился в государственную идеологию, которая оправдывала все те ужасы, которые пришлось пережить миллионам людей. В одной из самых читаемых в истории книг - «История ВКП(б). Краткий курс» - авторы идеологии чествовались в катехизисной форме:

«Маркс и Энгельс, великие учители пролетариата, в противовес социалистам-утопистам первые разъяснили, что социализм - не выдумка мечтателей (утопистов), а необходимый результат развития современного капиталистического общества [...] Маркс и Энгельс учили пролетариат сознавать свои силы, сознавать свои классовые интересы и объединяться для решительной борьбы против буржуазии. Маркс и Энгельс открыли законы капиталистического развития общества и научно доказали, что развитие капиталистического общества и классовая борьба в нем должны неизбежно привести к падению капитализма, к победе пролетариата, к диктатуре пролетариата. […] Но чтобы победить старый мир и создать новое бесклассовое общество, пролетариат должен иметь свою собственную рабочую партию, которую Маркс и Энгельс называли коммунистической партией» .

Для многих, кто не был близко знаком с сочинениями Маркса и Энгельса, написанное представлялось довольно хорошим резюме того, чему их учили. Если добавить к этому и то, что, автором текста, вероятно, был Сталин, то связь между марксизмом и сталинской политикой приобретает более «интимный» характер. Открытие после распада Советского Союза архивов и исследований, касающихся личной ответственности Сталина за лишения и смерти миллионов людей, показали, что сегодня можно «считать полностью доказанным, что сам Сталин был не только символом режима, но и ведущей фигурой, принимавшей основные решения и инициировавшей все правительственные действия какого-либо значения» . Сталин не только обобщал и формулировал то, что он сам считал наиболее важными истинами марксизма, он также в конце своей жизни неоднократно перечитывал Маркса и Энгельса (хотя в основном читал он Ленина). Публично он хотел быть воспринятым как марксист, и таковым он считал себя на самом деле - письма Сталина и его рукописные заметки, сделанные в сочинениях Маркса, Энгельса и Ленина в последние годы жизни Сталина, говорят о том, что он считал себя убежденным марксистом и наедине с самим собой .

Однако, то, что Сталин считал себя марксистом, совсем не означает, что на Маркса автоматически возлагается ответственность за то, что сделали его последователи, равно как нельзя возложить вину на Иисуса за крестовые походы или инквизицию или на пророка Мухаммeда - за теракт 11 сентября в Соединенных Штатах. Но вопрос все же остается: в какой степени разработанные Марксом теоретические и политические идеи могли быть использованы его последователями для оправдания захвата власти во время русской революции в 1917 году, а затем для того, чтобы убить миллионы людей - как реальных, так и воображаемых противников режима. Именно этот вопрос и обсуждается в дальнейших разделах этой статьи.

Маркс и Россия

Для самого Маркса и для многих последующих марксистов центральным был вопрос: насколько обобщающим был его анализ капиталистического развития десятилетий середины XIX века и в какой степени остальной мир была обречен на тот же процесс. Казалось, что Маркс ответил на этот вопрос в достаточно ясной форме, когда он в 1867 году в предисловии к первому изданию «Капитала», написал:

«Классической страной этого [капиталистического] способа производства является до сих пор Англия. В этом причина, почему она служит главной иллюстрацией для моих теоретических выводов. Но если немецкий читатель станет фарисейски пожимать плечами по поводу условий, в которые поставлены английские промышленные и сельскохозяйственные рабочие, или вздумает оптимистически успокаивать себя тем, что в Германии дело обстоит далеко не так плохо, то я должен буду заметить ему: De te fabula narratur! («о тебе речь идет!») [...] Страна, промышленно более развитая, показывает менее развитой стране лишь картину ее собственного будущего .

Для политических и стратегических дебатов в русском революционном движении этот вопрос имел особое значение. Представление о том, что капиталистический способ производства будет вытеснять все докапиталистические формы хозяйства, доминировало в социал-демократическом движении на рубеже XIX и XX веков, и поэтому определяющим в русских дискуссиях стал вопрос какой именно должна быть предстоящая анти-царская революция. То, что русское самодержавие являлось феодальным режимом, было ясно, и в соответствии с марксовой схемой способов производства - «азиатский, античный, феодальный и современный буржуазный» - будущая революция должна была быть буржуазной, и она по примеру французской революции 1789 года должна была привести к созданию буржуазного общества. К социалистической революции социал-демократы могли стать готовыми только после определенного периода капиталистического развития, так как, согласно Марксу, «ни одна общественная формация не погибает раньше, чем разовьются все производительные силы, для которых она дает достаточно простора, и новые более высокие производственные отношения никогда не появляются раньше, чем созреют материальные условия их существования в недрах самогó старого общества» .

Проблема осложнялась тем, что в России существовало другое социалистическое течение, которое конкурировало с социал-демократией и не принимало «модель этапов» Маркса. Это движение называлось «народники», и из него в 1902 году образовалась эсеровская партия. Народники, как и социал-демократическое течение, не были однородными, и в их среде существовало несколько направлений, но общим для них всех было то, что они верили и надеялись, что Россия сможет пропустить капиталистическую фазу и перейти непосредственно от существующего феодального общества к социалистическому. Почвой для такого «исторического прыжка» и возлагавшихся по этому поводу ожиданий считалась древняя традиция общины, получившая развитие в русской деревне. Это была форма управления, при которой некоторое число крестьянских хозяйствующих семей с помощью старейшины коллективно решало, что и когда сеять и жать, как вести уход за скотом и когда необходимо произвести перераспределение земель в зависимости от размера семей и их домашнего хозяйства. Община могла также принимать решения в вопросах незначительного характера, касавшихся непосредственно самой деревни. Кроме того, она отвечала за отношения со внешним миром, к примеру, в вопросах налогообложения и призыва солдат на военную службу.

Первый том «Капитала» К. Маркса был переведен на русский язык в 1872 году и сразу же стал пользоваться успехом . В отличие от восприятия «Капитала» в Германии (где к тому же книга продавалась очень вяло), в России теория Маркса не воспринималась как концепция, согласно которой буржуазное общество являлось предпосылкой для социализма, который станет «естественной исторической необхо-димостью». Теория Маркса рассматривалась в большей степени как углубленная критика капитализма со всеми его уродствами и ужасами. Поэтому Маркс оказался популярным среди народников, надеявшихся, что этот этап можно будет пропустить. В 1873-1874 гг. несколько тысяч сторонников народников Михаила Бакунина и Петра Лаврова подались в русские деревни для того, чтобы убедить крестьян восстать против царской империи; но все это «хождение в народ» потерпело фиаско. Крестьяне покачивали головами и считали пришедших агитаторов сумасшедшими - а среди них были, в основном, студенты, вернувшиеся после учебы в Швейцарии, где тогда жил Бакунин. Те крестьяне, которые головами не качали, шли в ближайший полицейский участок и доносили на пришедших. Большинство этих народников оказались арестованы и посажены в тюрьму или сосланы в Сибирь.

Именно в этот период порвал с народнической организацией «Земля и воля» «отец русского марксизма» Георгий Плеханов. Организация после неудачи «хождения в народ» становилась все более террористической. После нескольких неудачных покушений одной из групп террористов, основавшей новую организацию «Народная воля», в конце концов удалось в марте 1881 года убить царя Александра II. В январе 1880 года Плеханов уехал за границу, чтобы избежать ареста. Он не возвращался на родину до тех пор, пока в 1917 году не был свергнут царь. В 1880 году он основал новую организацию «Черный передел», в названии которой отразилась старая мечта русского крестьянства о получении обрабатываемой им земли после гигантского передела.

Несколько лет спустя - в 1883 году, когда умер Маркс, он создал вместе с четырьмя другими русскими эмигрантами в Женеве группу «Освобождение труда» . Публикацией брошюр и статей, тайно перевозимых в Россию, большинство из которых конфисковалось полицией и цензурой, группа начала распространять свое понимание идей Маркса. И именно этот привезенный материал повлиял на формирование представления о марксизме будущими лидерами русского социал-демократического движения, включая Ленина .

В 1881 году, пытаясь найти решение важнейших для русского революционного движения стратегических проблем, один из членов группы Плеханова - Вера Засулич - написала Марксу в Лондон и спросила: какого мнения он сам придерживается в вопросе о том, может ли Россия пропустить капиталистическую стадию развития. Четыре сохранившихся черновика показывают, как трудно было Марксу составить ответ Засулич. Проблема для него заключалась в том, что те, кто называл себя его учениками, исходили из написанного им в первом томе «Капитала». Но с тех пор он изменил свою позицию. В 1869 году, когда имелись планы по переводу «Капитала» на русский, Маркс начал изучать этот язык, чтобы суметь полностью погрузиться в ситуацию там и глубже изучить роль общины в русском обществе . Кроме того, Маркс был высокого мнения о русских революционерах «Народной воли», но довольно невысоко отзывался о тех русских, которые затем заявили себя марксистами .

Менять свою позицию Маркс начал раньше, что заметно, если сравнить немецкие издания 1867 и 1873 годов с французским изданием «Капитала». В немецких изданиях Маркс пишет, что экспроприация собственности крестьян является основой первоначального накопления капитала и что она имеет различные формы и проходит различные стадии в разных странах - «только в Англии она получает свою классическую форму». Во французском издании 1872-75 гг., которое было не просто переводом немецкого издания, но версией, переработанной и отредактированной самим Марксом , он уточняет, что, хотя этот процесс до сих пор завершен только в Англии, «все другие западноевропейские страны последуют тем же путем» . Может показаться, что в этом разъяснении сказано в основном то же, о чем Маркс написал в первом издании «Капитала» в 1867 году, но главное здесь то, что Маркс теперь проводит границу между Западной и Восточной Европой - и Россия является частью последней.

Эволюцию взглядов Маркса по этому вопросу можно видеть и в письме, написанном осенью 1877 или 1878 года в русский журнал «Отечественные записки». В одной из статей журнала утверждалось, что в главе «Капитала» о «так называемом первоначальном накоплении» Маркс изложил «историко-философскую теорию об универсальном поступательном развитии» . В своем ответе, который так и не был отправлен, Маркс написал, что критик превратил его «исторический очерк возникновения капитализма в Западной Европе в историко-философскую теорию о всеобщем пути, по которому роковым образом обречены идти все народы, каковы бы ни были исторические условия, в которых они оказываются...». Это, по словам Маркса, было бы для него «одновременно и слишком лестно, и слишком постыдно». Что касается вопроса о роли деревенской общины в возможном переходе к социалистическому обществу, то Маркс написал, что он пришел к выводу, что, «если Россия будет продолжать идти по тому пути, по которому она следовала с 1861 года [когда было отменено крепостное право], то она упустит наилучший случай, который история когда-либо предоставляла какому-либо народу, и испытает все роковые злоключения капиталистического строя» .

Вопрос о развитии России и роли общины в этом развитии, по его мнению, был еще не решенным. Вот почему ему было так трудно ответить Вере Засулич, особенно после того, как у него сложились хорошие отношения с «Народной волей» - в Лондоне его посетил представитель организации, и Маркс очень хорошо принял его; кроме того, Марксу прислали народовольческую программу, которая была адресована русским рабочим .

Более того, Маркс высоко оценил убийство Александра II и описал группу, совершившую акцию, как «действительно дельных людей, без мелодраматической позы, простых, деловых, героических» . В первоначальном длинном наброске ответа Засулич он пишет: «Русские «марксисты», о которых Вы говорите, мне совершенно неизвестны» .

Это предложение не было включено в отправленный в конце концов краткий ответ. В своем ответе Маркс цитирует собственные слова, взятые из французского издания «Капитала», где он подчеркивает, что тем же путем, что и Англия, пойдут страны Западной Европы. Соответственно, он ответил Засулич так:

«Анализ, представленный в «Капитале», не дает, следовательно, доводов ни за, ни против жизнеспособности русской общины. Но специальные изыскания, которые я произвел на основании материалов, почерпнутых мной из первоисточников, убедили меня, что эта община является точкой опоры социального возрождения России, однако для того чтобы она могла функционировать как таковая, нужно было бы прежде всего устранить тлетворные влияния, которым она подвергается со всех сторон, а затем обеспечить ей нормальные условия свободного развития» .

Таким образом, как представлялось Марксу в 80-е годы XIX века, этот вопрос еще не был тогда решен, и ответ на него зависел от хода ближайших событий. Наконец, в предисловии ко второму русскому изданию «Манифеста коммунистической партии» (1882 г.) в анализе Маркса стал фигурировать новый фактор: зависимость успеха русской революции также и от революции на Западе . Здесь впервые в обсуждении темы русской крестьянской общины мы видим, что отношения между революциями в России и на Западе рассматриваются в качестве решающего обстоятельства в вопросе о том, в какой степени община могла бы стать основой для строительства коммунистического общества в России.

Изменил ли Маркс свою позицию снова? Чем можно объяснить это неожиданное сопряжение будущей русской революции с социалистической революцией на Западе - сопряжение, которое будет играть важную роль в решении русских большевиков взять власть в октябре 1917 года? Ответ: вероятно, дело не в том, что Маркс изменил свое отношение, так как написал это предисловие не он, а Фридрих Энгельс. Маркс, который был тогда болен и находился в депрессии после смерти своей жены, позволил Энгельсу написать предисловие; Энгельс же «сохранял твердую уверенность в том, что, как только начнется русская революция, за ней обязательно последует германская революция» .

Энгельс и марксизм

Впервые в дискуссиях об ответственности Маркса и марксизма за развитие Советского Союза назовем имя Энгельса. Его можно было бы упомянуть и ранее, так как Энгельс тоже с интересом следил за событиями в России (он начал изучать русский язык в 1852 году) и был знаком с дебатами по поводу русской крестьянской общины . В очерке, озаглавленном «О социальном вопросе в России», написанном в 1875 году, он высказал точку зрения, что русская крестьянская община может стать основой для перехода к новому обществу, но только в случае, если пролетарская революция уже осуществится в Западной Европе . Следовательно, не Маркс, а Энгельс связал русскую революцию с успешными революциями в Западной Европе. После смерти Маркса Энгельс разработал ту концепцию, которую все чаще стали называть «марксизмом», и она не всегда была вполне созвучна с мыслями Маркса. Например, постановка вопроса о роли общины в русской революции была полностью отвергнута Энгельсом, который вместо этого говорил о будущей капиталистической России .

Вклад Энгельса в разработку марксизма обсуждался много. Но есть три бесспорных момента, которые важно иметь в виду при анализе его вклада. Первый момент -длительная интеллектуальная и политическая дружба Энгельса с Марксом. С того момента, как они встретились в Париже в 1844 году после того, как Энгельс послал статью в журнал Маркса «Немецко-французский ежегодник» , и до дня смерти Маркса, который умер, сидя в своем кресле, 14 марта 1883 года, - и эту картину застал пришедший навестить друга Энгельс, - они были очень близки друг другу. В течение нескольких лет Энгельс «приносил себя в жертву», работая в семейной текстильной фирме Эрмен & Энгельс в Манчестере, чтобы иметь возможность обеспечивать Маркса и его семью. Для того, чтобы элементарно выжить, Маркс часто просил у Энгельса деньги, и, судя по переписке между ними, случаев разногласия между ними было не очень много, отчасти потому, что Энгельсу было достаточно того, что во многом в их отношениях он занимал позицию подчиненного .

Вторым моментом, пожалуй, более важным, является то, что Энгельс пережил Маркса на двенадцать лет и что именно в период между 1883 и 1895 годами вырабатывались основы того, что называлось «марксизмом» и было усвоено как немецким, так и международным рабочим движением во Втором Интернационале. В течение этих лет Энгельс был бесспорным авторитетом во всех теоретических и стратегических вопросах в рамках движения, а молодое поколение - Карл Каутский, Эдуард Бернштейн, Георгий Плеханов и другие - писали ему, этому «старику» в Лондоне, чтобы проконсультироваться по различным вопросам. Наряду с этим Энгельс работал и над публикацией новых изданий Маркса и собственных работ. На основе оставленных Марксом рукописей он редактировал и издал в 1885 и 1895 годах соответственно тома II и III «Капитала» . Благодаря этой работе Энгельс сыграл не только большую, но и решающую роль в развитии марксизма .

Для понимания «Капитала», особенно третьей книги, ставшей в итоге предметом наибольших споров , важен тот факт, что именно Энгельс редактировал издание на основе написанных Марксом в 1864-65 гг. рукописей и что он полностью опустил все то, над чем Маркс работал в течение 70-х годов, главным образом, материал по России. По мнению некоторых исследователей, это означало, что вся «экономическая критика» Маркса стала восприниматься совершенно по-другому, чем считал Маркс. Интерес Маркса к событиям в России объяснялся не только его интересом к возможной революции там, но и тем, что он теоретически пока не решил проблему «естественной необходимости» капиталистической экономики во всех обществах .

Третий момент, еще более спорный, состоит в том, что именно Энгельс разработал теорию, которая стала философской основой марксизма: диалектику природы. Предысторией этой теории был давний интерес Энгельса к естественным наукам и его попытки увязать современное развитие естественных наук с теориями Маркса и его собственными о развитии человеческой истории и современного капиталистического общества.

Утром 30 мая 1873 года его, судя по всему, посетило озарение. Энгельс бросается к письменному столу и описывает все в письме к Марксу . В последующие годы он продолжал развивать свои мысли, и публично они были впервые представлены в полемике с немецким приват-доцентом Евгением Дюрингом, который в 70-е годы XIX века приобрел определенную известность в немецкой социал-демократической партии. Лидеры «партии Маркса», прежде всего Август Бебель и Вильгельм Либкнехт, призывали Маркса выступить с критикой теорий Дюринга, но Маркс был занят работой над вторым томом «Капитала» и изучением ситуации в России, и потому эту задачу неохотно взял на себя Энгельс .

Результат критического рассмотрения Энгельсом Дюринга был опубликован в форме статей в газете «Вперед» (Vorwärts, 1877-78) и в том же году позже в виде книги «Анти-Дюринг». Книгой, которая представила марксизм более широкой аудитории, стал именно «Анти-Дюринг», а также краткое резюме «Развитие социализма от утопии к науке», опубликованное на французском языке в 1880 году и переведенное на немецкий язык в 1882-м. Именно поэтому особый вклад Энгельса в марксизм - идея диалектики природы, согласно которой законы человеческой истории и капиталистического общества являются специальными проявлениями тех законов, которые действуют в природе, - важен для того марксизма, который сформировался в конце XIX века и который затем развили, каждый по-своему, Каутский, Плеханов, Ленин и Сталин .

Дискуссия по поводу вклада Энгельса в содержание и развитие марксизма в основном касалась роли диалектики природы в понимании исторического развития и теории естественно-необходимого коллапса капитализма в будущем, гарантиро-вавшего исторический триумф социализма таким же вынужденным образом, как и законы природы . В России эту теорию сформулировал Плеханов и назвал «диалектическим материализмом»; как Ленин, так и Сталин считали диалектический материализм базовой философией марксизма, и он, таким образом, стал частью советской государственной идеологии и тем «марксизмом», который для многих сегодня ассоциируется с Марксом .

Поэтому важным представляется вопрос: каким было отношение самого Маркса к попытке Энгельса разработать диалектику природы? Позиции разных авторов и исследователей по этому поводу очень разные. Ответ здесь особенно трудно дать ввиду трех обстоятельств: во-первых, философские сочинения молодого Маркса не были известны до их опубликования в 30-е годы XX века, и поэтому диалектика природы Энгельса (или диалектический материализм - позже сокращенный до «диамата») стала философской основой «пролетарского мировоззрения». Во-вторых, в сочинениях Маркса и письмах Маркса и Энгельса друг другу и другим людям нет никаких однозначных указаний на то, что Маркс разделял взгляды Энгельса на диалектику природы. В-третьих, в предисловии ко второму изданию в 1885 году Энгельс писал, что это мировоззрение было разработано по большей части Марксом, и поэтому: «для нас было чем-то само собой разумеющимся, что это мое сочинение не могло появиться без его ведома. Я прочел ему всю рукопись перед тем, как отдать ее в печать…» . Известно также, что Маркс сам участвовал в написании раздела о политической экономии, что свидетельствует в пользу принятия им подхода Энгельса.

Все эти три обстоятельства обсуждались рядом исследователей, и, несмотря на то, что отношение Маркса к диалектике природы Энгельса отнюдь не ясно, тем не менее, многие, как сторонники, так и критики марксизма или коммунизма, согласны в том, что Энгельс в «Анти-Дюринге» изложил точку зрения Маркса .

От марксизма к «энгельсизму»

О Марксе и Энгельсе часто говорят как об одном лице . Быть может, в этом что-то есть, считает один из исследователей: ведь Энгельс понимал Маркса лучше, чем последний понимал самого себя, и переводил мысли Маркса на более простой язык, который был понятнее для основной массы читателей . Это «переплетение» Маркса и Энгельса, восприятие их как близнецов было присуще не только тем, кто критически относился к их совместной работе, но и представителям марксизма-ленинизма .

Тем не менее, против такой точки зрения насчет гармоничных «близнецов» многие возражали, и не в последнюю очередь - западные исследователи Маркса . Ряд авторов проводил резкое различие между «естественнонаучным» марксизмом Энгельса и более «гуманитарным» марксизмом Маркса. В особенности после возрождения марксистской мысли в 60-е годы XX века некоторые стали даже утверждать, что Энгельс исказил подлинный марксизм (марксизм Маркса), и поэтому Маркс не несет ответственность за то, что недавно происходило в Советском Союзе .

Как представляется, многие из тех, кто анализирует отношения между Марксом и Энгельсом (на разных уровнях), с самого начала имеют для себя ясную позицию, которую остается лишь подтвердить. Но вопрос этот не следует представлять в черно-белом свете: ведь Маркс и Энгельс не были ни интеллектуальными «однояйцевыми близнецами», ни совершенно противоположными друг другу мыслителями. Существуют разные ответы даже на, казалось бы, простой вопрос: знал ли Маркс содержание «Анти-Дюринга»? Один из исследователей в связи со словами Энгельса, что он «прочел всю рукопись Марксу», утверждает после анализа всех заявлений Маркса, сделанных им в письмах по поводу диалектики природы Энгельса, что не нашел ничего дающего основания предполагать, что Маркс был восторге от этой идеи, считал ее совпадающей с его собственными взглядами или даже вообще был знаком с ней .

Те, кто обсуждает этот вопрос, дают, как ни парадоксально, совершенно противоположные истолкования тому факту, что Маркс ни в письмах, ни публично не высказался по поводу диалектики природы Энгельса. Это воспринимается либо как доказательство того, что Маркс поддерживал мысли Энгельса, либо как доказательство того, что он относился к ним отрицательно .

Что бы Маркс ни думал о диалектике природы, большинство все же соглашается с тем, что она стала важной частью той системы мыслей, которая сформировалась в конце XIX века и которую стали называть «марксизмом». Получается, что философская основа этого марксизма формулировалась не самим Марксом и не Марксом и Энгельсом вместе, а только Энгельсом. Следовательно, концепцию «марксизма» предпочтительно было бы называть иначе.

В некотором смысле, идеология, которая примерно с 1890 года называлась «марксизмом», является скорее созданием Фридриха Энгельса, чем Карла Маркса. Поэтому к ней гораздо лучше подходил бы термин «энгельсизм». Социалисты, как правило, изучали «Анти-Дюринг» и его сокращенный вариант «Развитие социализма от утопии к науке», а не «Капитал». Таким образом, не Маркс, а Энгельс разработал так называемое марксистское мировоззрение. В первые годы существования Второго Интернационала Энгельс являлся неоспоримым авторитетом для лидеров рабочего движения и социалистических теоретиков. Он был оракулом, у которого можно было проконсультироваться по всем теоретическим, практическим и стратегическим вопросам. Именно поэтому необходимо обратить внимание на энгельсизм в марксизме.

Согласно ортодоксальному марксистско-ленинскому мифу, Маркс и Энгельс были интеллектуальными близнецами, которые по практическим соображениям взяли на себя различные задачи .

Если следовать этому ходу мысли, можно сказать, что именно энгельсизм, а не марксизм лег в основу диалектического материализма Плеханова, который Ленин, а за ним и Сталин сделали основой «марксистско-ленинской партийной идеологии» . Почему же многие авторы считают само собой разумеющимся, что разработчиками этой доктрины являются одновременно как Маркс, так и Энгельс? Представим себе, что Энгельса однажды утром в мае 1873 года не посетило «диалектическое прозрение»; тогда он не пытался бы разработать диалектику природы, и этот строившийся на естественнонаучной базе «энгельсизм» никогда не был бы обнародован - ни в «Анти-Дюринге», ни в «Развитие социализма от утопии к науке», а соответствующие заметки Энгельса не были бы опубликованы в Советском Союзе в 1925 году под названием «Диалектика природы»; и в этом случае никто бы не считал Маркса диалектическим материалистом .

Тогда было бы невозможно утверждать (как это делают даже люди, заявляющие, что хорошо знакомы с предметом), что «диалектический материализм, как его проповедовали Карл Маркс и Фридрих Энгельс, - самая популярная метафизическая доктрина нашего времени» и что «сегодня он является официальной философией советской империи и всех марксистских школ за пределами этой империи» , или что Ленин «считал себя рыцарем марксистской ортодоксии. И по-своему, специфическим образом, он действительно был верен доктринам Маркса и Энгельса настолько, насколько возможно. Оба основателя марксизма одобряли насильственные революции, диктатуру и террор; они предсказывали «диктатуру пролетариата» и надеялись на нее... Многие допущения ленинизма восходят непосредственно к марксизму середины XIX века» . Поэтому вопрос о Карле Марксе и ответственности марксизма за события в Советском Союзе по крайней мере отчасти связан с восприятием вклада Маркса и - соответственно - Энгельса в развитие марксизма. Наибольшие расхождения касаются вклада Энгельса: «Для некоторых Энгельс - плохой философ, детерминист, позитивист и механистический материалист […]; с точки зрения других, Энгельс был гением… сознательно отвергшим редукционизм» .

Но во вкладе Энгельса есть еще одна составляющая, на которую многие ученые не обратили внимания. Корни этого вклада - в молодых годах Энгельса, когда он работал в Манчестере в семейной компании «Эрмен & Энгельс». Там он встретил свою подругу жизни, ирландку, рабочую девочку Мэри Бернс (см. примечание 31); она показывала ему те пролетарские районы, где теоретический коммунизм Энгельса получил эмпирическое подтверждение. На протяжении почти двух лет, проведенных Энгельсом в Манчестере, он, помимо блестящего эскиза «Наброски к критике политической экономии», написал свою первую книгу «Положение рабочего класса в Англии». Именно благодаря этой книге реально существующий пролетариат был впервые представлен как класс, который должен восстать против ужасных условий, царивших в Англии раннего капитализма, включая Манчестер - центр текстильной промышленности. Коммунизм, формировавшийся в первую очередь в Германии, в среде младогегельянцев, таких, как Гесс и Маркс, носил более философский характер. Во Франции его носителями были ремесленники. В Манчестере Энгельс вступил в контакт с представителями раннего чартистского движения в Англии и со сторонниками реформатора Роберта Оуэна, что повлияло на осознание Энгельсом политических и социальных требований рабочих в качестве предвестников будущего коммунизма. Без этого опыта, приобретенного Энгельсом в Манчестере, по словам одного манчестерского историка, «не было бы Советского Союза, и история 20 века была бы совсем другой»: «ни Ленина, ни ГУЛАГа, … ни футболок с Че» .

Это обоснование коммунистической идеологии борьбой между классами современного капиталистического общества - между буржуазией и пролетариатом - сыграло решающую роль как в русской революции 1917 года, так и в «революции сверху» Сталина, начиная с 1928 года и далее. Согласно этой точке зрения, считалось оправданным убивать миллионы людей, считавшихся «классовыми врагами», были ли они сторонниками царя, представителями буржуазии, кулаками (богатыми крестьянами), членами буржуазных или умеренных социалистических партий или бывшими большевиками - как троцкисты или бухаринцы. Все эти «враги» подлежали искоренению для того, чтобы в один прекрасный день достичь цели - коммунистического общества. Таким образом, согласно этой интерпретации, политику Ленина и Сталина сформировало и узаконило представление о классовой борьбе в революционном социализме, предложенное Энгельсом в книге о социальных ужасах капитализма в Манчестере в 40-е годы XIX века.

Никоим образом нельзя отрицать того, что Маркс также говорил о «классовой борьбе в капиталистическом обществе» или что ему принадлежит, пожалуй, самое известное высказывание на сей счет: «История всех до сих пор существовавших обществ была историей борьбы классов» (в «Манифесте коммунистической партии») ; но возможность очистить учение о классовой борьбе от всех этических принципов была предоставлена его сочетанием с «научной необходимостью». То, что «научно доказано», очевидно, не может быть поставлено под сомнение, и именно научно обоснованной теорией классовой борьбы Энгельс создал возможность, позволившую Плеханову, Ленину, а затем Сталину не только политическими аргументами, но и от имени «научного социализма» убедить своих сторонников в праве на казнь миллионов классовых врагов .

Маркс, Дарвин, Энгельс, Каутский

Если ответственность за политику Ленина и Сталина лежит не на Марксе и марксизм, а скорее на Энгельсе и «энгельсизме», то в этой цепочке не хватает еще одного звена: Чарльза Дарвина. Несомненно, ни для Маркса, ни для Энгельса Дарвин не имел такого же большого значения, как Гегель, но он сыграл важную роль в качестве связующего звена между попытками Маркса и Энгельса разработать теорию истории («исторический материализм»), марксовским анализом «законов движения буржуазного общества» (теория капитала) и «диалектикой природы» Энгельса.

Маркс прочитал «Происхождение видов» в 1860 году - через год после публикации, и после этого он писал немецкому лидеру рабочего движения Фердинанду Лассалю: «Очень значительна работа Дарвина, она годится мне как естественнонаучная основа понимания исторической борьбы классов» . Год спустя он отчасти изменил свое мнение, заметив: «Примечательно, что Дарвин в мире животных и растений узнает свое английское общество с его разделением труда, конкуренцией, открытием новых рынков, «изобретениями» и мальтусовской «борьбой за существование»» . Энгельса прочитал книгу раньше Маркса и писал ему в декабре 1859 г.:

«Вообще же Дарвин, которого я как раз теперь читаю, превосходен. Телеология в одном из своих аспектов не была еще разрушена, а теперь это сделано. Кроме того, до сих пор никогда еще не было столь грандиозной попытки доказать историческое развитие в природе, да к тому же еще с таким успехом. С грубым английским методом приходится, понятно, мириться» .

Если сравнить это с тем, что Маркс написал Лассалю, то можно увидеть, что в данном случае скорее Энгельс вдохновил Маркса, чем наоборот. Это становится еще яснее, когда читаешь продолжение письма Маркса Лассалю:

«Приходится, конечно, мириться с грубой английской манерой изложения. Несмотря на все недостатки, здесь впервые не только нанесен смертельный удар «телеологии» в естествознании, но и эмпирически объяснен ее рациональный смысл» .

Давно считалось известным, что, «несмотря на то, что у Маркса едва ли был какой-либо личный контакт с Дарвином, он все же предложил посвятить главный труд своей жизни, «Капитал» (или какую-либо его часть, версию или ее перевод), Дарвину, но Дарвин отказался от предложения» . Это должно было означать, что Маркс, несмотря на приведенные выше комментарии, был высокого мнения о Дарвине. Маркс послал Дарвину экземпляр «Капитала» (второго немецкого издания 1873 года) с посвящением «Мистеру Чарльзу Дарвину от искреннего поклонника. Карл Маркс, Лондон 16 июня 1873 г.» . Три с половиной месяца спустя Дарвин ответил:

Уважаемый сэр,

Я благодарю вас за честь, которую вы мне оказали, посылая мне вашу большую работу о «Капитале», и я желал бы всем сердцем, чтобы я был более достойным ее, лучше понимая глубокий и важный предмет политической экономии. Хотя наши исследования столь различны, я думаю, что мы оба искренне желаем расширения знания и что [это расширение] в долгосрочной перспективе, безусловно, сделает человечество счастливее.

Искренне Ваш

Теория, утверждающая, что Маркс хотел посвятить Дарвину «Капитал», опирается на другое письмо от Дарвина, датированное 13 октября 1880 года, где он выражает благодарность «за доброжелательное письмо и приложение к нему» и несколько ниже пишет: «Я бы предпочел, чтобы эта часть или том не посвящалась мне (хотя я благодарю Вас за оказанную честь), поскольку это в определенной степени предполагает мое одобрение издания в целом, о котором я не знаю ничего» .

Тем не менее, нет никаких доказательств этой теории: «письмо Маркса, к сожалению, не найдено» . Письмо Дарвина нашли среди оставленных Марксом бумаг, и поэтому исследователи Маркса полагали, что письмо было написано ему. Впервые оно было опубликовано в русском журнале «Под знаменем марксизма» (№ 1-2, 1931) . На самом деле письмо получил «зять» Маркса Эдвард Эвелинг, после того как он сам написал Дарвину и попросил разрешения посвятить ему свою будущую книгу «Дарвин для начинающего» . Эвелинг был убежденным дарвинистом еще до встречи с дочерью Маркса Элеонорой; хотя он был уже женат, он начал жить с ней (позже он женился еще на одной женщине) и стал «горячим марксистом» ; и именно он в 1898 году (возможно, после того, как подделал подпись Элеоноры) получил яд, который она приняла и от которого умерла. Эвелинг и опубликовал в 1897 году письмо Дарвина к Марксу 1873 года. Кроме того, он вместе с немецким материалистом Людвигом Бюхнером посетил в 1881 году Дарвина; они обсудили тогда вопросы религии .

Вопрос, хотел ли Маркс посвятить Дарвину «Капитал», представляет не только академический интерес, но и касается того, считал ли Маркс свою теорию истории дополнением дарвиновской теории эволюции, построенным на той же основе. Если Маркс в конце 1880-х годов хотел посвятить свою большую работу Дарвину, это говорит о том, что он был очень высокого мнения о нем и хотел связать свою собственную теорию с дарвиновской. Но если он этого не хотел, то это может означать, что он не считал свой исторический анализ основанным на «естественно-историческом развитии» . В настоящее время существуют убедительные доказательства того, что на самом деле Дарвин был в контакте с Эдвардом Эвелингом; отсюда можно сделать вывод, что переписка между Марксом и Дарвином в 1873 году стала последним контактом между ними и что после 1873 года, по-видимому, интерес Маркса к теории Дарвина уменьшился . Это подтверждается и тем фактом, что в этнологических заметках Маркса 1879-1881 гг. Дарвин цитируется лишь один раз, и ничего не говорит о том, что интерес Маркса к нему позже вновь возрос . Поэтому вывод таков: Маркс не строил свой общественный анализ на дарвиновской основе - как это явно делали первые марксисты. Этот вывод подкрепляется тем фактом, что Маркс в 70-е годы XIX века углублялся скорее в докапиталистические формы общества, чем в теории эволюции.

Зато неоднократно возвращался к Дарвину Энгельс во время работы над своей «Диалектикой природы». Теорию эволюции Дарвина он считал «третьим великим открытием» (вместе с открытиями преобразования энергии и органической клетки), дававшим возможность объяснить вариации органической жизни в природе. Дарвин, согласно Энгельсу, также заложил основу для понимания исторического развития человеческого разума .

Именно на этом фоне следует воспринимать сравнение дарвиновского и марксовского «открытий» Энгельсом на похоронах Маркса. Согласно энгельсовскому сравнению, материалистическое понимание истории Маркса становится «четвертым открытием», а собственное открытие Энгельса - «диалектика природы» - «пятым», что, наконец, структурирует всю систему мышления. Именно эта система развивается в 80-е годы XIX века в «пролетарское мировоззрение», или, как его часто называли, «научный социализм», разработанный первым после Энгельса поколением марксистов, в частности, Карлом Каутским.

Важное значение Каутского для русской социал-демократии, включая Ленина и большевиков, выпало из истории. Это можно объяснить тем, что Ленин и Каутский в начале войны в 1914 году заняли противоположные позиции, а затем после русской революции 1917 года стали политическими противникам. Но Каутский, наряду с Энгельсом, в течение последних десятилетий XIX века был «ведущим идеологом европейского социализма. После смерти Энгельса Каутский как его друг и наследник смог занять влиятельную позицию, на равную с которой впоследствии могли претендовать лишь немногие социалисты. Он был «папой римским» социализма, оракулом приближающейся революции...Он был приемным отцом и наставником для целого поколения молодых социалистических авторов и теоретиков во всей Европе» .

Именно этот фундаментальный «марксистский сциентизм» развивал и распространял Каутский, в том числе в Центральной и Восточной Европе, включая обе фракции русской социал-демократической партии - большевиков и меньшевиков.

Ленин в это время еще не успел заявить о себе; выделялось скорее правое крыло в социал-демократическом рабочем движении - ревизионисты во главе с Бернштейном в Германии, так называемые «экономисты» в России, - раскритикованные другими лидерами. В 1914 году произошел первый раскол между центром и левыми, после 1917 года пропасть между Каутским и Лениным углубилась, в итоге чего между ними возникло жесткое противостояние, и Каутский стал «ренегатом» .

Уже через неделю после Октябрьской революции Каутский резко критиковал большевиков за то, что они захватом власти пытались построить социализм в такой отсталой стране, как Россия. По мнению Каутского, использование террора и подавления в строительстве социализма полностью противоречило теориям Маркса и Энгельса .

Именно в ответ на критику Каутского Ленин написал работу «Пролетарская революция и ренегат Каутский» - брошюру в сотню страниц, полную злобных выпадов против своего бывшего учителя. В ней Ленин пытался узаконить захват власти и террор против «классовых врагов», используя цитаты из Маркса. В особенности Ленин обвинял Каутского в «извращении концепции диктатуры пролетариата и в принижении Маркса до либерала, и тем самым - в разрушении революционной силы угнетенного класса» .

Как критика Каутским большевистского режима, так и критика Лениным Каутского были борьбой за то, кто является «лучшим марксистом». Как Ленин замечает, у Каутского «вместо «экономического анализа»… каша и путаница первого сорта. Вместо марксизма это - обрывки либеральных учений и проповедь лакейства перед буржуазией и перед кулаками»:

«О, ученость! О, утонченное лакейство перед буржуазией! О, цивилизованная манера ползать на брюхе перед капиталистами и лизать их сапоги! Если бы я был Круппом или Шейдеманом, или Клемансо, или Реноделем, я бы стал платить господину Каутскому миллионы, награждать его поцелуями Иуды, расхваливать его перед рабочими, рекомендовать «единство социализма» со столь «почтенными» людьми, как Каутский. Писать брошюры против диктатуры пролетариата, рассказывать о вигах и тори в XVIII веке в Англии, уверять, что демократия означает «охрану меньшинства», и умалчивать о погромах против интернационалистов в «демократической» республике Америке, - разве это не лакейские услуги буржуазии?»

Диктатура пролетариата

Итак, в вопросе о возможной ответственности Маркса за развитие событий в Советском Союзе мы остановились на том, что Карл Каутский и марксистский лидер Октябрьской революции Владимир Ленин вступили в соревнование друг с другом по вопросу о том, кто из них в большей степени «марксист» и является ли противник марксистом вообще. Как в таком случае мы можем определить, кто прав - Каутский или Ленин, если уже сначала решили для себя, каков должен быть ответ? Можно сравнить заявления обоих с тем, что сам Маркс написал в различных книгах, статьях, черновиках, письмах, - точно так же, как это делали многие другие, настаивая на точности по отношению к «оригиналу». Но поскольку Маркс, - как, впрочем, и Энгельс и последующие марксисты, - все написали так много, то представляется чрезвычайно трудным, если не невозможным, найти внутри довольно широких рамок современного социализма такую позицию, для которой нельзя было бы найти таким образом поддержку. Кроме того, перефразируя сказанное об одном философе в энциклопедии, можно утверждать, что «взгляды [Маркса], наверняка, изменились, но каким именно образом - ученые расходятся во мнениях» . Это сказано об Аристотеле, но, конечно, касается также и Маркса, и Энгельса или Плеханова, Каутского, Ленина и даже Сталина. Все в той или иной степени меняли свои позиции в разное время и в разных ситуациях; можно, однако, обсуждать вопрос, насколько сильными были эти изменения и почему они произошли. При этом для понимания смысла различных заявлений или для толкования определенного теоретического утверждения часто нужно также знать конкретный контекст .

На самом деле одним из самых важных краеугольных камней в конструкции «марксизма» конца XIX века является то, что независимо от контекста, выделяется истинное ядро позиций Маркса (и Энгельса), образующее основу «марксизма». Даже очень хорошо разбирающиеся и начитанные ученые (например, Колаковский) называют Маркса и Энгельса «основателями» и пишут: «Мы можем сказать, что с появлением «Коммунистического манифеста» социальная теория Маркса и его указания к действию получили законченное оформление в виде четко обрисованной и неизменной схемы. Его поздние работы не вносили каких-либо существенных изменений в то, что он написал раньше, но обогащали ранее написанное конкретным анализом и превращали то, что до того существовало порой лишь в качестве афоризмов, лозунгов или «верхушки» аргументации, в массивную теоретическую конструкцию» .

Это пишет автор, который вообще не упоминает работу Маркса над русской историей и дискуссию по поводу возможной роли общины в русской революции. Поэтому не будет преувеличением утверждать, что Колаковский в данном случае следует по стопам Энгельса, полностью исключая то, что проигнорировал и Энгельс, когда он отредактировал и издал II и III тома «Капитала».

Проблема такого подхода к анализу причин и следствий заключается в том, что она базируется на методологически ошибочной концовке, которая может быть выражена как post hoc ergo propter hoc («после этого, следовательно, из-за этого»). Идея заключается в том, что написанное Марксом и Энгельсом привело к тому , что написали Каутский и Плеханов, что, в свою очередь, привело к тому , что написал Ленин, что, в свою очередь, привело к тому, что говорил и делал Сталин. При таком взгляде получается, что Маркс является «первопричиной» в причинно-следственной цепи, которая тянется к Сталину, и поэтому Маркс может считаться ответственным за его политику. В графической форме такой «причинно-аналитический» подход выглядит так (модель 1):

Маркс I (реальный Маркс, который прожил свою жизнь) →

→ сочинения Маркса → читатель

Эта модель строится с учетом того, что Маркс существовал как реальный человек, который своими действиями и текстами дал читателям прямую возможность узнать, что он на самом деле подразумевал своими произведениями. Но «можно привести аргументы в пользу того, что процесс определения смысла работ [Маркса] прямо противоположен этому очевидному процессу переноса. Если анализировать восприятие текстов [Маркса], то следует начать с читателя, который работает с текстом и начинает с предвзятых мнений, вопросов и предположений. Именно читатель является активным толкователем текста и, следовательно, в некотором смысле конструирует «мнение» [Маркса]» . Если исходить из этой точки зрения, то придется перевернуть вышеприведенную модель, и тогда мы получим модель 2:

Читатель → сочинения Маркса → Маркс II, III, IV и т. д.

(Интерпретации определенных читателей)

Там, где указан «Маркс I», имеется в виду настоящий Маркс, сделавший многое в своей жизни. Маркс II, III, IV и т. д - это не существовавшая в реальности личность, а то, чем он стал в результате интерпретации текстов и другого своего наследия. Конечно, речь не идет обо всех толкованиях, к тому же можно считать бесспорными некоторые базовые факты - известно, что Маркс родился в 1818 году и умер в 1883 году, а также и то, в какие годы были опубликованы его книги. Несмотря на то, что кто-то из читателей будет верить и надеяться, что именно его собственная интерпретация согласуется с первоначальными намерениями Маркса, какого-либо способа полностью разрешить различные споры по поводу толкований нет. Читатель «далеко не пассивен в своем отношении к тексту. На самом деле, учитывая разнообразие различных прочтений Маркса и Энгельса, легче обосновать точку зрения, согласно которой в диалектическом процессе, когда читатель получает смысл из текста, а смыслы, которые может получить читатель, ограничены текстом, - ведущей стороной является читатель» .

Если при чтении текста главную роль действительно играет читатель, то результат его интерпретации следует рассматривать как сочетание намерений толкователя, контекста, в котором используется интерпретация , и возможных интерпретаций, порождаемых текстом. Все толкователи мыслей Маркса, включая Энгельса, формировали в своих подходах собственное понимание его идей, на которое влияли их намерения по использованию этих идей и их собственные мысли в соотношении с марксовыми. Энгельс стал играть роль главного толкователя мыслей Маркса после его смерти потому, что говорил о нем как о неоспоримом идеале. Каутский, Плеханов и Ленин в своих теоретических и политических проектах тоже использовали Маркса и даже обращались к авторитету Энгельса, который они сами помогали создавать. Поэтому представляется сложным делом пытаться обсуждать проблему вины, к примеру, анализируя смысл одного ключевого понятия, такого, как «диктатура пролетариата» , чтобы понять, кто толковал его ближе к первоначальному замыслу Маркса - Каутский или Ленин. Любая попытка прийти к общему понятию с однозначным содержанием не учитывает проблематичность такого абстрагирования: содержание самого понятия может сильно варьироваться. Ленин использовал идею «диктатуры пролетариата» для легитимизации партийной диктатуры, которая была установлена после октября 1917 года и затем стала атрибутом однопартийного государства СССР. Каутский, в свою очередь, использовал этот термин почти как синоним демократии . То, что на Маркса в своих интерпретациях ссылались как Ленин, так и Каутский, указывает на проблематичность попыток установить, какое определение предполагал Маркс для этого выражения всякий раз, когда он его использовал .

Выводы тех, кто все же попробовал проанализировать, что именно Маркс, Энгельс, Плеханов, Каутский, Ленин и Сталин имели в виду под термином «диктатура пролетариата», отличаются друг от друга по вопросу о том, когда, где и с чьей подачи этот термин приобрел то содержание, которое встречается у Ленина, а затем у Сталина. Плеханов ввел это понятие во время дискуссий в России с народниками, вместе с Лениным он включил его в программу партии в 1903 году; тем не менее, использование в дальнейшем этого понятия Лениным отличается от использования его Марксом и Энгельсом:

Именно Ленин переосмыслил пролетарскую диктатуру в антидемократическом духе и сделал ее синонимом однопартийной системы и беззаконного террора. Ленин не последовал за Плехановым, он порвал с ним и превратил эпизодическую фразу Маркса в обоснование авторитаризма. В ряде вопросов Ленин был настоящим (хотя и невольным) новатором, и ленинизм появился как новая форма марксизма в период между 1900 и 1905 годами после того, как Ленин отказался от важных элементов более демократической теории Плеханова. Эволюция понятия «диктатуры пролетариата» от Плеханова до Ленина - составная часть истории рождения ленинизма .

Маркс и марксизм

По-видимому, трудно прийти к однозначному ответу на вопрос об ответственности Маркса и марксизма за развитие Советского Союза, особенно при Сталине, так как Ленин едва успел стать свидетелем образования Союза в 1922 году из-за болезни в последние годы жизни. Это, конечно, не означает, что с ним не были связаны важные предпосылки для последующих лет сталинской власти: он позволил Сталину занять высокие посты и дал возможность ему ссылаться на свои теории. Можно ли рассуждать подобным образом и в отношении Маркса?

Один из способов подойти ближе к этому вопросу заключается в том, чтобы провести в анализе различие между «Марксом» и «марксизмом». Чисто аналитически это трудно сделать, так как почти все занимающиеся Марксом и марксизмом, - как научно, так и политически, - смешивают эти понятия, констатируя происхождение марксизма от Маркса, и утверждают, что основателем марксизма является Маркс (и, по мнению многих, также и Энгельс). То, что стало называться марксизмом, сформировали последователи на основе отдельных цитат и интерпретаций Маркса (и иногда Энгельса). Получается, что непосредственно избранные цитаты и интерпретации образуют так называемый «марксизм». Таким образом, нет никакой возможности говорить, что сам Маркс был бы «марксистом», за исключением тех случаев, когда он интерпретирует себя сам .

Для того, чтобы принять, что Маркс не был основателем марксизма, следует расценивать памятные знаки о нем в бывших коммунистических странах не как символ его пророческого или богоподобного статуса, а скорее как знак признания дела его жизни - попытки понять и объяснить свое общество и направление его развития. Речь идет о том, чтобы видеть в нем прежде всего человека, который иногда (может быть, часто) ошибался, но в ходе своей интеллектуальной работы обнаружил важные исторические и социальные процессы, и который не оставлял работу на полдороги из-за дешевой популярности, но был готов искать новые пути, когда найденный ответ не удовлетворял его. То, что он прекратил работу над второй книгой «Капитала» и вместо этого в течение 10 лет посвятил себя России и другим «неразвитым» странам (к неудовольствию Энгельса), говорит не о том, что он не был серьезным исследователем, а, наоборот, свидетельствует о том, что он был таковым . Так не поступает тот, кто заинтересован лишь в распространении идеологии.

Кто же выиграет от «понижения» Маркса до «просто» знающего и интересного ученого, который сам никогда не пытался разработать «научный социализм» и не задумывался о том культовом статусе, который у него появился после смерти? Тогда, наверное, будет легче анализировать его фактический вклад, не связывая его постоянно с понятием «истинного марксизма». Маркс пытался развивать исторически ориентированную общественную науку, исходя из теорий и методов, которые он считал правильными. То, что общественная наука того времени не оказала ему того признания, которого он считал себя достойным, беспокоило Маркса, но при этом ему не нравились чествования в свой адрес к концу жизни, когда его имя стало широко известно в радикальном лагере. Он также мог быть, как минимум, критичным по отношению к идеям сторонников, и не в меньшей степени - к тем, кто был ему политически близок, как немецкие рабочие лидеры Август Бебель и Вильгельм Либкнехт.

Надо понимать, что Маркс, как и все люди, менял позиции по мере растущих знаний и опыта и по мере погружения в ту или иную проблематику. Полностью согласованного и свободного от противоречий Маркса, где все написанное и сказанное им вписывается в некоторую большую мозаику, нет. Вот почему существует так много различных марксизмов - не только потому, что он работал над разной проблематикой на разных этапах своей жизни, но и потому, что сказанное им в один период он не мог подтвердить позже. Если «то, что нас научили называть «марксизмом», сформировалось только после смерти Маркса» , то все баталии по поводу того, кто наиболее верен Марксу, совершенно неинтересны. Неинтересны и попытки выяснения - сколько всего существует «марксизмов». В литературе есть все: «Два марксизма: научный и критический» , «Три лица марксизма: советская идеология, маоизм и гуманистический марксизм» и, наконец, «Четыре жизни Карла Маркса» (собственная жизнь Маркса, марксизм-ленинизм, западный марксизм и современный «глобализированный марксизм») . К этому можно добавить «ортодоксальный марксизм» (созданный Каутским и Плехановым и доминировавший до 1914 года), австрийский австромарксизм, марксизм Франкфуртской школы, представленный такими именами, как Адорно, Хоркхаймер и Маркузе, исторически ориентированный марксизм в Англии 1950-х - 60-х гг. и евромарксизм (прежде всего в юго-западной Европе), различные академические направления, возникшие после нового прочтения Маркса в 60-х годах XX века (например, школа Альтюссера, исследования логики «Капитала», аналитический марксизм) . Кроме того, можно назвать и отдельных личностей, работавших, как считается, в марксистской традиции в более широком смысле - Розу Люксембург, Льва Троцкого, Антонио Грамши, Жан-Поля Сартра, Эрнеста Манделя и многих, многих других.

Ленин и Сталин - не единственные претенденты на то, чтобы выступать от имени Маркса. Но, поскольку большевики стали первыми захватившими власть во имя Маркса, и все последующие коммунистические государства во многом пошли по тому же самому пути - разрешая только одну партию, разрабатывая пятилетние хозяйственные планы, подавляя инакомыслие, создавая аристократию бюрократической номенклатуры и чествуя Маркса, - те, кто не знаком с историей, могут подумать, что от Маркса ведет прямая дорога к коммунизму, оформившемуся после 1920 года. Так как и упомянутые государства, и их противники подчеркивали эту связь, это утверждение в конце концов зафиксировалось как однозначная истина. Но достаточно напомнить о тысячах марксистов, которые с самого начала выступали с критикой такого развития и такого использования Маркса, особенно о таких противниках Ленина и его марксизма, как Каутский и меньшевики. Тысячи, возможно, сотни тысяч марксистов погибли в сталинских тюрьмах и трудовых лагерях - только потому, что у Сталина были наилучшие возможности для распространения своих взглядов на марксизм, а голоса других был подавлены; так что нет никаких оснований для принятия его притязаний быть единственным истинным толкователем Маркса. Тот, кого можно считать ответственным за насилие в Советском Союзе, безусловно, не может стоять в ряду всех других толкователей Маркса, находившихся в оппозиции к власти и заплативших за это своей жизнью. Те, кто считает, что существует простая линия причинно-следственной связи от Маркса до Сталина, просто принимают интерпретацию Сталина, в которой он сам был «величайшим в истории марксистом», тогда как на самом деле существовало большое количество толкований различных моментов работ Маркса. Эти интерпретации также могут с полным правом называться «марксизмом», несмотря на то, что за ними не стоял гигантский государственный аппарат, который в Советском Союзе смог оформить марксизм-ленинизм в монолитную государственную идеологию.

Маркс, согласно Энгельсу, сказал эти слова, когда прочитал набросок программы партии, написанный его зятем Полем Лафаргом (Энгельс в письме к Бернштейну от 2 / 3 ноября 1882 года, MEW 37:437).

Вопрос об отношениях России с Западом (Европой) являлся другой важной темой в русской истории с периода возникновения Киевской Руси в 900-е годы и до времени современной России. Основание Петром Великим Санкт-Петербурга в 1703 году как «окна на Запад», дебаты между славянофилами и западниками в 1800-х годax и речь Михаила Горбачева о том, что «Европа - наш общий дом (Горбачев 1987:186) являются всего лишь несколькими примерами. Через поиск своего отношения к «Европе» российские деятели стремились найти свою, русскую идентичность (см. Neumann 1996:1).

4 История ВКП (б):15. Сталин внимательно читал рукопись этой книги и внес много поправок. Книга, ставшая обязательной для чтения для каждого взрослого советского гражданина, имела более трехсот изданий и 43 миллиона экземпляров (см.: Volkogonov 1995:552 е). Сам Сталин написал в книге главу «О диалектическом и историческом материализме», и после Второй мировой войны, когда готовилась к публикации корректура со всеми поправками Сталина, его имя значилось в качестве автора книги (см. Tucker 1990:531).

5 «It may be fully substantiated that Stalin himself was not simply a symbol of the regime, but the leading figure who made the principal decisions and initiated all state actions af any significance» (Khlevniuk 2001:325).

6 См.: Ree 2002:16.

Когда книга была опубликована в начале апреля 1872 года, в первую неделю было продано 900 экземпляров, а уже к серединe лета переводчик хотел начать подготовку нового издания, которое так и не осуществилось (Eaton 1980:100).

Несмотря на то, что оба - Бакунин и Лавров - считались народниками, их идеи были очень разными. Сторонников Лаврова называли «пропагандистами»; они считали, что крестьяне должны быть обучены принципам социализма до революции. Бакунинцы, или «повстанцы» (второе течение), верили, что нужна лишь «агитация», а необходимости в образовании нет» (White 1996:296). Бакунин и Маркс сначала были близки друг другу, но позже стали врагами, в то время как Лавров, вместе с переводчиком «Капитала» Даниельсоном, стали с Марксом близкими друзьями, несмотря на то, что русские «не могли примирить свое видение будущего России с прогнозом [Маркса], что промышленный капитализм будет предшествовать социализму» (Eaton 1980:89).

Вера Засулич сталa известна в русском революционном движении, когда она в январе 1878 года стреляла и серьезно ранила губернатора Санкт-Петербурга Федора Трепова. На суде ей удалось добиться оправдания после сильной речи защиты (Rubel&Manale 1975:282).

Жена Маркса Женни написала Энгельсу в январе 1870 года, что Маркс «начал изучать русский язык, словно речь идет о жизни и смерти» (Rubel&Manale 1975:252). Десять лет спустя «Маркс мог насчитать около 200 книг на русском языке на своих книжных полках» (Smith, 1996:54). Согласно другим данным, Маркс в 1881 году собрал свои русские книги под рубрикой «Russisches in my bookstall», всего «115 названий, 150 отдельных томов» (White 1996:245).

«… my critic … absolutely insists on transforming my historical sketch of the genesis of capitalism in Western Europe into a historico-philosophical theory of the general course fatally imposed on all peoples, whatever the historical circumstances in which they finds themselves placed… This is to do me both too much honour and too much discredit… I have come to the conclusion that if Russia continues along the path it has followed since 1861, it will lose the finest chance ever offered by history to a people and undergo all the fateful vicissitudes of the capitalist regime» (Shanin 1983:135f).

В своей программe народники пыталась соединить свои взгляды на роль общины в грядущей революции и рабочих: «(1) Земля и орудия труда должны принадлежать народу, и каждый работник имеет право на их использование. (2) Работа должна проводиться коллективно (в общинах, артелях, ассоциациях, а не частным образом. (3) Продукты совместной работы должны быть распределены среди работников после консультаций между ними и из потребностей каждого. (4) Структура государства должна быть основана на федеральном пактe всех общин. (5) Каждая община должнa быть полностью независимой и совершенно свободной во всех вопросах, касающихся ее внутренних дел. (6) Каждый член общины должны быть полностью свободным иметь свое мнение и личную жизнь. Его свобода может ограничиваться лишь в том случае, если он применит силу против кого-либо из членов его собственной или другой общины» (Venturi 1960:700).

Письмo Женни Лонге от 11 апреля 1881 г. (MEW Bd.35:179). В этом же письме Маркс описывает группу в Женеве как «доктринеров, путаных анархо-социалистов», чье «влияние на русском «театре военных действий» равно нулю» (цит. в: Rubel&Manale 1975:323).

«The analy sis in Capital therefore provides no reason either for or against the vitality of the Russian commune. But the special study I have made of it, including a search for original source-material, has convinced me that the commune is the fulcrum for social regeneration in Russia. But in order that it might fuction as such, the harmful influences assailing it on all sides must first be eliminated, and it must then be assured the normal conditions for spontaneous development» (Shanin 1983:124).

Wada 1983:70-71. White также подчеркивает, что «оригинальная рукопись к предисловию написана Энгельсом» (White 1996:292). Не все согласны с такой интерпретацией. Распространена и точка зрения, что «предисловие было написано Энгельсом, но подписано обоими и отражает, по всей вероятности, позиции обоих» (Smith, 1996:58 е).

Как он отметил в письме к Николаю Даниельсону, русскому переводчику «Капитала». Ср.: Hunt 2010:275 f. По словам Levine, здесь заметно сопротивление Энгельса панславизму: «Энгельс обвинял народников в панславизме. Энгельс ненавидел панславизм, который он рассматривал как инструмент царского империализма. Но он также ненавидел панславизм потому, что это была форма славянского имперского национализма. Таким образом, в борьбе между немцем Энгельсом и славянскими народниками проявляется древняя антипатия между немецкими рыцарями и славянами, едва замаскированная в виде диалектического материализма» (Levine 1975:171).

Статью «Наброски к критике политической экономии» Маркс назвал позже «гениальным наброском к критике экономических категорий» (Marx 1970b:10). Анализ наброска Энгельса см. в: Claeys 1984.

Когда 7 января 1863 года умерла спутница Энгельса Мэри Бернс, он написал письмо к Марксу, в котором выразил глубокую скорбь. Маркс ответил на следующий день и, выразив из чувства долга сожаление по поводу ее смерти, перешел к своему собственному тяжелому положению: он искал деньги на счета от мясника и булочника и на требования по оплате школы дочери. Вместо смерти Мэри, было бы лучше, пишет он, чтобы умерла его собственная мать и оставила бы наследство. Прошло пять дней, прежде чем Энгельс смог ответить, он писал: «Ты, конечно, поймешь, что на этот раз мое собственное несчастье и твое ледяное отношение к нему сделали для меня совершенно невозможным ответить тебе раньше» (MECW, vol.41:443).

«Хотя Энгельс знал русский язык, он не разделял точку зрения Маркса, что особенности происходящего в России важны для изучения развития капитализма. Напротив, он считал занятия Маркса Россией ненужным времяпрепровождением, лишь откладывавшим завершение работы над оставшимися книгами «Капитала». Однажды он заметил, что он бы с радостью взял бы все материалы о России, собранные Марксом, и бросил бы их в огонь. [...] Когда Энгельс готовил второй и третий тома «Капитала», каких-либо попыток включить в них что-либо из русского материала, на который Маркс потратил так много времени, он не сделал. [...] В 1884 году он отдал обширную библиотеку Маркса по России Лаврову» (White 1996:281).

Для ознакомления с многообразным вкладом Энгельса в развитие марксизма на протяжении этих лет см.: Steger & Carver (Eds.) 1999.

«Dialectical materialism as taught by Karl Marx and Frederick Engels is the most popular metaphysical doctrine of our age. It is today the official philosophy of the Soviet empire and of all the schools of Marxism outside of this empire. It dominates the ideas of many people who do not consider themselves Marxians and even of many authors and parties who believe they are anti-Marxians and anti-communists. It is this doctrine which most of our contemporaries have in mind when they refer to materialism and determinism» (Mises 2007:102).

Lenin «presented himself as the paladin of Marxist orthodoxy. In his own ideosyncratic way, indeed, he could not have been more loyal to the doctrines of Marx and Engels. The co-founders of Marxism had approved of violent revolution, dictatorship and terror; they had predicted and hoped for the ‘dictatorship of the proletariat’… Many assumptions of Leninism sprang directly from the Marxism of the mid-nineteenth century» (Service 2007:52f).

Вначале Энгельс написал набросок в форме вопросновый вариант Марксу. Работа над «Манифестом» затянулась, и некоторые члены Союза начали угрожать, что, «если манифест не будет доставлен в Лондон до вторника 1 февраля, мы примем меры». Через несколько дней в феврале Маркс закончил работу, и «Манифест» был напечатан и опубликован всего за несколько дней до Февральской революции в Париже 1848 года (Struik 1971:60ff).

По словам Ханта (Hunt 2010:357ff), Ленин был, конечно, хорошо знаком с работами Маркса, но, по-видимому, во многом предпочитал Энгельса. На Ленина также сильно повлиял Плеханов, который воспринял от Энгельса прежде всего понимание марксизма как полной системы, претендующей на объяснение истории, естествознания, экономики и политики.

«Darwin’s work is most important and suits my purpose in that it provides a basis in natural science for the historical class struggle» (Письмо Маркса Лассалю от 16 января 1861 г. - MECW , vol.41:245).

«It is remarkable how Darwin rediscovers, among the beasts and plants, the society of England with its division of labour, competition, opening up of new markets, ‘inventions’ and Malthusian ‘struggle for existence’» (Письмо Маркса Энгельсу от 18 июня 1862 г. - MECW, vol.41:380).

«Darwin, by the way, whom I"m reading just now, is absolutely splendid. There was one aspect of teleology that had yet to be demolished, and that has now been done. Never before has so grandiose an attempt been made to demonstrate historical evolution in Nature, and certainly never to such good effect. One does, of course, have to put up with the crude English method» (Письмо Энгельса Марксу от 11-12 декабря 1859 г. - MECW, vol.40:550).

«One does, of course, have to put up with the clumsy English style of argument. Despite all shortcomings, it is here that, for the first time, ‘teleology’ in natural science is not only dealt a mortal blow but its rational meaning is empirically explained» ((Письмо Маркса Лассалю от 16 января 1861 г. - MECW , vol.41:245).

«… that though Marx scarcely had any personal contact with Darwin, he did offer to dedicate the culmination of his life"s work, Capital (or some part, edition or translation of it) to Darwin, and that Darwin declined the offer» (Fay 1978:133). По крайней мере три биографа Маркса едины в этом мнении: «Маркс предложил посвятить свою книгу Дарвину, в отношении которого он испытывал большее интеллектуальное восхищение, чем в отношении кого-либо другого из его современников, считая, что Дарвин своей теорией эволюции и естественного отбора сделал то же самое для «морфологии» естествознания, что он сам стремился сделать для человеческой истории» (Berlin, 1965:216; здесь Берлин смешал тома I и II и передает скорее позицию Энгельса). Также: «Несколько лет спустя, в 1880 году, когда Маркс все еще работал над томом II «Капитала», он попросил Дарвина о чести посвятить его ему» (Padover 1980:211); и, наконец: «Маркс хотел посвятить второй том «Капитала» Дарвину (Дарвин поблагодарил за честь и ответил отказом, потому что у него создалось впечатление, что книга была явно атеистической, и он не хотел обидеть чувства своей семьи)» (McLellan 1981:424).

«Mr. Charles Darwin. On the part of his sincere admirer (signed) Karl Marx London 16 June 1873 (illegible numb) Modena Maitland Park» (Gruber 1961:582). Книга с надписью находится в библиотеке Дарвина; фото из титульного листа текста Маркса - см.: Huxley & Kettlewell 1965:80, где авторы излагают точку зрения, согласно которой «Карл Маркс уважал Дарвина и хотел посвятить ему английский перевод «Капитала»», но получил на свою просьбу вежливый отказ».

«Oct. 1, 1873. Dear Sir, I thank you for the honour which you have done me by sending me your great work on Capital; & I heartily wish that I was more worthy to receive it, by understanding more of the deep & important subject of political Economy. Though our studies have been so different, I believe that we both Earnestly desire the extension of Knowledge, & [" that " added] this in the long run is sure to add to the happiness of Mankind. I remain Dear Sir/Yours faithfully/Charles Darwin” (Feuer 1976:2). Письмо (фотокопия) приведено в: Colp 1976:393.

Wheen 2004:335. В первом томе «Капитала» Дарвин упоминается только два раза в сносках (Marx 1970а:297, 323). Дарвин, по-видимому, даже не читал эти сноски, когда он получил книгу в 1873 году: его экземпляр «Капитала» «был разрезан до стр. 105 - не до конца, стр. 822; даже содержание в конце было неразрезанным» (Gruber 1961:582).

Gerratana 1973:79. Несмотря на это, Джерратана считает, что «в 1880 году Маркс попросил разрешения посвятить ему [Дарвину] том II «Капитала» (ibid:80)

Письмо Эвелингa Дарвину нашел в 1975 году Томас Кэрролл в архиве бумаг Дарвина, принадлежавшем Робину Дарвину (Carroll 1976:385; письмо там же, 386f). Найдены также две статьи, которые Эвелинг отправил Дарвину (Colp 1976:388).

«Несомненно, хорошо известно, что Карл Маркс хотел посвятить «Капитал» автору «Происхождения видов». Это интеллектуальное родство двух великих людей, как представляется, получило дополнительное подтверждение благодаря выступлению Фридриха Энгельса в Лондоне на могиле Маркса: «Подобно тому как Дарвин открыл закон развития органического мира, Маркс открыл закон развития человеческой истории»» (Avineri 1967:30). Согласно Авинери, связь между Марксом и Дарвином основана на мистификации: Маркс попросил Энгельса отрецензировать «Капитал», в частности, в либеральной газете Der Beobachter. В письме от 7 декабря 1867 г. Маркс писал Энгельсу, что «было бы забавно надуть швабского Майера, друга Фогта» (MECW, vol.42:493). Редактор газеты Майер был последователем Дарвина, настроенным антипрусски и прокапиталистически, и Энгельс, уравнивая Маркса с Дарвином и изображая Маркса либералом, хвалящим «прогресс», пишет в своей рецензии: «…автор (Маркс), - несомненно, сам того не желая, - дал сильнейший аргумент против всего профессионального социализма». Поскольку эта увязка эволюционной теории Дарвина и исторической теории Маркса стала одним из центральных пунктов ортодоксального марксизма, то, что «успешная литературная мистификация в отношении редактора провинциальной немецкой газеты обернулась самой запоминающейся эпитафией на интеллектуальном памятнике Марксу и превратилась в догму» (Avineri 1967:31е), - несомненно, ирония истории.

«… a leading ideologist of European socialism. After the death of Engels Kautsky, as his friend and heir, achieved a position of power such as only a few socialists might since have claimed. He was the pope of socialism, a kind of oracle for the approaching revolution ... He was the foster-parent and mentor to a generation of young socialist writers and theorists in the whole of Europe» (Zeman & Scharlau 1965:22).

«Kautsky’s perversion of the concept of the dictatorship of the proletariat reduced Marx to being a liberal, and destroyed the revolutionary strength of the oppresed class” (Donald 1993:238).

«Oh, wonderful erudition! Oh, refined servility to the bourgeoisiel Oh, civilized belly-crawling and boot-licking before the capitalists! If I were Krupp or Scheidemann, or Clemenceau or Renaudel, I would pay Mr. Kautsky millions, reward him with Judas kisses, praise him before the workers and urge “socialist unity” with “honourable” men like him. To write pamphlets against the dictatorship of the proletariat, to talk about the Whigs and Tories in England in the eighteenth century, to assert that democracy means “protecting the minority,”and remain silent about pogroms

Salvadori 1979:256. Каутский пишет: «Демократия и социализм не отличаются в том смысле, что одно является средством, а второе целью, оба понятия являются средством достижения одной и той же цели. Под современным социализмом мы имеем в виду не только общественную организацию производства, но и демократическую организацию общества, так как социализм неразрывно связан с демократией. Социализма без демократии не существует» (Kautsky: Die Diktatur des Proletariat:9, cit. I ibid).

По словам Х. Дрейпера, проанализировавшего собрания сочинений Маркса, Маркс использовал эту фразу девять раз в различных контекстах (литературные произведения, речи, письма и т. д.), один раз - вместе с Энгельсом. Последний использовал выражение «диктатура пролеатриата» в дальнейшем шесть раз, в том числе три раза - в 1890-е годы (Draper 1986:385 е). Резюмируя использование этого термина Марксом и Энгельсом, он пишет: ««диктатура пролетариата» для Маркса и Энгельса с самого начала и до конца означала исключительно «власть пролетариата», «завоевание политической власти рабочим классом», создание рабочего государства в первый период после революции... «Диктатура пролетариата» не указывала на какие-либо специальные характеристики, методы или институты правления пролетариата - это означало господство пролетариата, и больше ничего» (ibid: 213).

«It was Lenin who reinterpreted proletarian dictatorship in an antidemocratic fashion and made it synonomous with one-party rule and lawless terror. Lenin did not follow Plekhanov but broke with him and turned Marx"s casual phrase into a justification for authoritarianism … On a variety of issues Lenin was a genuine (if unwitting) innovator, and Leninism emerged as a novel form of Marxism between 1900 and 1905 by abandoning crucial elements of Plekhanov"s more democratic theory. The history of the “dictatorship of the proletariat” from Plekhanov to Lenin forms one part of the story of the emergence of Leninism» (Mayer 1993:256f).

Так, пожалуй, обстоит дело, когда он отказывается от определенной интерпретации знаменитого предисловия к «Критике политической экономии», где он кратко описал свое интеллектуальное развитие и выдвинул свою теорию истории; впоследствии же эта теория была подвергнута им критике как «историко-философская теория о всеобщем пути» развития, от представления о котором он отказывается. Можно сказать, что он поправляет самого себя, или, вернее, отвергает одну из своих собственных интерпретаций.

nbsp;  

Мы ж, видящие всё,

что день нам видеть дал,

Не можем слов найти

для песен и похвал .

УильямШекспир. Сонет 106

(пер. Н. Гербеля

Обыденный человеческий разум не может принять, что наш прекрасный зелёный окружающий мир, населенный миллионами живых существ, с нами во главе мог возникнуть сам по себе, без всякого замысла со стороны, что это лишь результат эволюции живой природы. Замысел, план, смысл вот элементы, сопровождающие деятельность человека на протяжении всего известного срока его существования. Поэтому, человеку внутренне присуще теологическое мышление. Тучи на небе затем, чтоб из них шел дождь, солнышко всходит, чтобы освещать Землю, и т.д. Отсюда только пол шага, до признания того, что существует высший замысел. И вот именно это зафиксировано в Библии.
Даже американский биолог Коллинз лукаво назвал свою книгу, посвященную расшифровке генома человека

«Расшифровка божественных чертежей ».

Ну, понятно, что книгу нужно продвигать, а Америка религиозная страна и чтобы лучше покупалась, пришлось немного пожертвовать принципами.
Чарлз Дарвин родился 12 февраля 1809 года в Англии. Пятый из шести детей состоятельного врача и финансиста Роберта Дарвина. Летом 1825 года, он выступает в роли ассистента-ученика и помогает отцу в его медицинской практике, оказывая помощь беднякам. Видимо по совету Отца, он поступаетв в Эдинбургский университет, где изучает медицину.(1825-1827г)
Во время обучения он нашёл, что лекции скучны, а хирургия причиняет страдания, поэтому он забрасывает обучение медицине.
В это время он ассистирует Роберту Эдмонду Гранту в его исследованиях анатомии и жизненного цикла морских беспозвоночных. На заседаниях общества, в марте 1827 года, Дарвин представляет краткие сообщения о своих первых открытиях, которые меняли его взгляд на привычные вещи.
В течение второго года пребывания в Эдинбурге Дарвин посещает курс естественной истории Роберта Джемсона, который охватывал геологию. В тот же год он изучил классификацию растений и принимал участие в работе с обширными коллекциями в Университетском музее, одном из крупнейших музеев Европы того периода.
Отец Дарвина узнав, что сын забросил обучение медицине, был раздосадован и предложил ему поступить в Кембриджский христианский колледж и получить
сан священника Англиканской церкви.(1828-1831г)

В Кебридже он ханимается не только изучением богословия. Там он познакомился с энтомологией и сблизился с людьми, увлекающимися коллекционированием насекомых. В результате у него просыпается страсть к коллекционированию жуков.
Он становится близким другом и последователем профессора ботаники Джона Стивенса Генслоу.
В 1831 году по окончании университета Дарвин в качестве натуралиста несмотря на полученое религиозное образование, по рекомендации Генслоу отправился в кругосветное путешествие на экспедиционном судне королевского флота «Бигль», откуда вернулся в Англию лишь 2 октября 1836 года.
Путешествие продолжалось без малого пять лет. Большую часть времени Дарвин проводит на берегу, изучая геологию и собирая коллекции по естественной истории, в то время как «Бигль» под руководством Фицроя осуществлял гидрографическую и картографическую съёмку побережья.
Во время своего путешествия по всем континентам он видимо заболел какой то загадочной болезнью от которой уже никогда не мог вылечиться. С детства он отличался крепким здоровьем и даже мог сделаться спортсменом, так как удивительно быстро бегал.
Только по возвращении из путешествия в 1837 г., он поставил себе вопрос о происхождении видов и решил приступить к его разработке. В 1839 г., по прочтении книги Мальтуса, у него вполне отчетливо формулировалась идея естественного отбора.
В 1859 году Дарвин опубликовал труд «Происхождение видов путём естественного отбора, или сохранение благоприятствуемых пород в борьбе за жизнь»
Теория Чарльза Дарвина была разработана так тщательно, опиралась на такую громаду фактов, объясняла столько загадочных явлений, наконец, указывала столько новых путей для исследования, что утвердилась в науке с замечательною быстротой, несмотря на ожесточенные нападки противников трансформизма
В 1868 году Дарвин опубликовал свой второй труд на тему эволюции — «Изменение животных и растений в домашнем состоянии» в который вошло множество примеров эволюции организмов.
В 1871 году появился ещё один важный труд Дарвина — «Происхождение человека и половой отбор», где Дарвин привёл аргументы в пользу естественного происхождения человека от животных (обезьяноподобных предков).

Об эволюции

Нужно понимать, что эволюция и принцип естественного отбора, могут работать только при наличии возможности передачи наследственной информации. Теперь мы знаем, что эта информация записывается в геноме, совокупности генов данной особи. Без генов эволюция невозможна. Дарвин не знал, где она записывается, но результаты наблюдений указывали ему на сам этот факт. Согласно современному представлению Р.Докинза особь это только тело для перемещения генов. Тела живут и умирают, гены остаются.
Эволюция, обусловленная естественным отбором, состоит в том, что особи с определенными генотипами и фенотипами оставляют больше выживающих и размножающихся потомков, чем особи других генотипов, которые чуть меньше приспособлены. Поэтому эволюция - это изменение генетического состава популяции
Эволюция -незапрограммированный процесс. Эта незапрограммированность обеспечивает нецеленаправленное развитие.
На первый взгляд может показаться, что понять работу принципа естественного отбора просто. Но простота эта кажущаяся. В каждом конкретном случае надо отдельно разбираться. Взаимоотношения различных живых существ друг с другом сложны и многообразны. Мы не в силах проследить все связи. Здесь все влияют на всех.

Реакция Марксистов

Маркс будучи моложе Дарвина на 10 лет впервые прочел "Происхождение видов" всего через год после публикации, и книга настолько пришлась ему по душе, что два года спустя он перечитал ее еще раз.
Он посещал лекции Томаса Гексли, посвященные идеям Дарвина, и "месяцами не говорил ни о чем, кроме Дарвина и огромного значения его научных открытий".
Книга Дарвина очень важна; она служит основой моей идеи естественного отбора в классовой борьбе на протяжении истории. Она не только нанесла смертельный удар "телеологии" в естествознании и эмпирически объяснила ее рациональный смысл".
Еще один марксист Лев Троцкий писал, "Открытие Дарвина - это величайший триумф диалектики в области всей органической материи".

Ничего глупее просто нельзя придумать. Если бы только Дарвин прочитал что нить из диамата, его здоровье окончательно и бесповоротно расстроилось бы.

Маркс, Энгельс, Ленин, толковали дарвинизм в соответствии со своими философскими взглядами. Суть дарвинизма они не поняли.
Можно с уверенностью утверждать, что если бы Дарвин тоже был философ, то он никогда не написал бы «Происхождение видов…».
Дело в том, что философы не утруждают себя изучением конкретных явлений, они «вооружены» высшими знаниями обо всем, а конкретные факты обязаны укладываться в отведенные им философом рамки. Такова на деле эта их диалектика
У Дарвина Максу больше всего понравился термин «Борьба за сосуществование».
Она очень гармонировала с его «классовой борьбой»
Но это совсем разные понятия. У Маркса борьба это борьба не на жизнь, а на смерть. У Дарвина это термин в очень широком смысле.
Карл Маркс даже посвятил Дарвину первое немецкое издание своей книги "Капитал" и подписал на титульном листе "Чарльзу Дарвину от пылкого поклонника".
Дарвин не принял этого посвящения.
В свою очередь Энгельс в своей книге "Диалектика Природы" (The Dialectics of Nature), несомненно, написанную под влиянием идей "Происхождения видов…", чрезвычайно высоко оценил учение Дарвина и попытался внести свой вклад в развитие теории, посвятив этому целую главу книги: "Роль труда в процессе формирования человека от обезьяны".

В этом труде, Энгельс крепко стоит на позиции Ламарка, который считал, что приобретенные признаки наследуются. Поэтому у Энгельса, человек все больше развивал конечности в труде, они поэтому и совершенствовались. Так написать можно только не усвоив приемы анализа, применяемые Дарвином в его книге. Но у философов свои приемы познания.
Через 100 лет после Энгелься, наш Великий мистификатор Т. Лысенко под философским прикрытием академика Презента сумел доказать руководству страны что, путем воспитания можно рожь превратить в пшеницу. А были уже известны и гены и хромосомы.
Но их заклеймили как выдумки буржуазной науки и ввели новые ругательные слова -Менделисты-морганисты.
Вот как наше(советское) признание Дарвина превратилось в свою противоположность. А наука разделилась на нашу отечественную и буржуазную
Трудно понять, почему умные люди (Маркс, Энгельс, Ленин, Плеханов, Троцкий и др.) не могли понять и принять принципов естественного отбора так подробно изложенных и иллюстрированных на множестве примеров у Дарвина.
Ключ к разгадке дает откровенное высказывание Энгельса.

В 1883 г. Ф. Энгельс дал дарвинизму диалектическую оценку -
«В учении Дарвина я согласен с теорией развития, дарвиновский же способ доказательства (борьба за существование, естественный отбор) считаю всего лишь первым, временным, несовершенным выражением только что открытого факта»
Но именно способ доказательства эволюции составляет суть дарвинского учения.

Таким образом, Энгельс надеется со временем найти более подходящее диалектическое объяснение эволюции, чем естественный отбор, который ну никак ни куда не лезет в их догматическую концепцию.
Обычный философский способ обойти некоторую трудность - отбросить её, забыть, сделать вид, что ничего нет. Но эволюция слишком значительный факт, чтобы его можно было игнорировать.
Получив философское образование, классики считали себя обладателями некого высшего знания, которое как ключ позволяет проникнуть в любую другую область знания и поставить там, где не побывала еще борода марксиста, все с головы на ноги, как они «сделали» с диалектикой Гегеля.
Когда Маркс работал над Капиталом, он писал, что изучает алгебру (Видно этому предмету философов вообще не учили). Но в Капитале он осилил только простейшие линейные уравнения, квадратный трехчлен, который изучают школьники в 5 классе, для Маркса был недоступен.
Великий экономист 20 столетия Джон Мейнард Кейнс считал „Капитал“ Маркса устаревшим учебником по экономике, не только ошибочным с экономической точки зрения, но и лишенным интереса и практического применения.
В СССР насаждение марксистской экономики в 1930-е годы сопровождалось разгромом отечественной экономической школы мирового класса (Николай Кондратьев, Василий Леонтьев, Александр Чаянов).
Если смотреть на жизнь сквозь мутные очки диалектики, то увидеть можно не много, а способ мышления оказывается запрограммированным. Ортодоксальность мышления и не давала понять всем марксистам не укладывающуюся в их догмы, но по существу простую идею. Другого объяснения я найти не могу.

12 февраля 1809 года родился знаменитый английский учёный, натуралист и путешественник Чарльз Дарвин . Его теорию эволюции и происхождения видов изучают на школьных уроках биологии. Тем не менее с именем Дарвина связано много заблуждений, неточностей и мифов,

Официальную версию и подробнее про Дарвина вы все знаете, это . Давайте сначала пробежимся по мифам, существующим в настоящее время:

Миф 1. Дарвин придумал теорию эволюции

На самом деле первую научную теорию эволюции разработал в начале XIX века Жан Батист Ламарк . Ему принадлежит предположение, что приобретённые признаки передаются по наследству. К примеру, если животное питается листьями с высоких деревьев, его шея будет вытягиваться, и у каждого следующего поколения шея будет немного длиннее, чем у предков. Так, по мнению Ламарка, появились жирафы.

Чарльз Дарвин усовершенствовал эту теорию и внёс в неё понятие «естественный отбор». Согласно теории, больше шансов на продолжение рода имеют особи с теми признаками и качествами, которые наиболее способствуют выживанию.

Миф 2. Дарвин утверждал, что человек произошёл от обезьяны

Учёный никогда не говорил подобного. Чарльз Дарвин предположил, что у обезьяны и человека мог быть общий обезьяноподобный предок. На основании сравнительно-анатомических и эмбриологических исследований он сумел показать, что анатомические, физиологические и онтогенетические характеристики человека и представителей отряда приматов весьма сходны. Так родилась симиальная (обезьянья) теория антропогенеза.

Миф 3. До Дарвина учёные не соотносили человека с приматами

В действительности сходство человека и обезьяны было подмечено учёными в конце XVIII века. Французский натуралист Бюфон предположил, что люди — потомки обезьян, а шведский учёный Карл Линней отнёс человека к разряду приматов, где мы и в современной науке соседствуем как вид с обезьянами.

Миф 4. Согласно теории эволюции Дарвина, выживает сильнейший

Этот миф происходит из неправильного понимания термина «естественный отбор». По Дарвину, выживает не самый сильный, а самый приспособленный. Зачастую простейшие организмы являются самыми «живучими». Это объясняет, почему сильные динозавры вымерли, а одноклеточные организмы пережили и взрыв метеорита, и следующий за ним ледниковый период.

Миф 5. Дарвин в конце жизни отрёкся от своей теории

Это не более чем городская легенда. Спустя 33 года после смерти учёного, в 1915 году, в баптистском издании была опубликована история, как Дарвин отрёкся от своей теории перед самой смертью. Никаких достоверных доказательств этого факта нет.

Миф 6. Теория эволюции Дарвина — масонский заговор

Любители конспирологических теорий утверждают, что Дарвин и его родственники были масонами. Масоны — участники тайного религиозного общества, возникшего в XVIII веке в Европе. Членами масонских лож становились знатные люди, им часто приписывают незримое руководство всем миром.

Историки не подтверждают тот факт, что Дарвин или кто-то из его родственников были членами каких-либо тайных обществ. Учёный, напротив, не спешил к публикации своей теории, работа над которой велась в течение 20 лет. К тому же многие факты, открытые Дарвином, нашли подтверждение у дальнейших исследователей.

Вот тут можно почитать аргументы сторонника теории elvensou1 - Отвергаем или принимаем эволюцию?

Кликабельно.

А теперь мы подробнее рассмотрим, что говорят противники теории Дарвина:

Человек, выдвинувший теорию эволюции — английский естествовед-любитель Чарльз Роберт Дарвин.

Дарвин никогда по настоящему не обучался биологии, а имел лишь любительский интерес к природе и животным. И как результат этого интереса, в 1832 г. добровольцем отправился в путешествие из Англии на государственном исследовательском судне «Бигл» и в течение пяти лет плавал по разным частям света. Во время путешествия молодой Дарвин остался под впечатлением от увиденных им видов животных, особенно от различных видов зябликов, обитавших на островах Галапагос. Он подумал, что отличие клювов этих птиц зависит от окружающей среды. Опираясь на это предположение, он сделал для себя вывод: живые организмы не были созданы Богом по отдельности, а произошли от единого предка и затем видоизменились в зависимости от условий природы.

Эта гипотеза Дарвина не основывалась ни на каком научном объяснении или эксперименте. Только благодаря поддержке знаменитых в то время материалистов-биологов, со временем эта гипотеза Дарвина утвердилась как теория. Согласно этой теории, живые организмы происходят от одного предка, но в течении длительного времени подвергаются небольшим изменениям и начинают отличаться друг от друга. Виды, более успешно адаптировавшиеся к природным условиям, передают свои особенности следующему поколению. Таким образом, эти полезные изменения со временем превращают индивид в живой организм, полностью отличный от своего предка. Что же подразумевалось под «полезными изменениями», так и осталось неизвестным. По мнению Дарвина, человек являлся самым развитым продуктом этого механизма. Оживив этот механизм в своем воображении, Дарвин назвал его «эволюцией путем естественного отбора». Отныне он думал, что нашел корни «происхождения видов»: основа одного вида — другой вид. Эти идеи он раскрыл в 1859 году в своей книге «Происхождение видов».

Однако Дарвин понимал, что в его теории было много нерешенного. Он признает это в книге «Трудности теории» (Difficulties of Theory). Эти трудности заключались в комплексных органах живых организмов, которые не могли появиться случайно(например, глаз), а также ископаемые останки, инстинкты животных. Дарвин надеялся на то, что эти трудности будут преодолены в процессе новых открытий, на некоторые же из них он давал неполные объяснения

В противовес сугубо натуралистической теории эволюции выдвигаются две альтернативы. Одна носит чисто религиозный характер: это так называемый “креационизм”, буквальное восприятие библейской легенды о том, как Всевышний сотворил вселенную и жизнь во всем ее многообразии. Креационизм исповедуют лишь религиозные фундаменталисты, у этого учения узкая база, оно находится на периферии научной мысли. Поэтому за недостатком места мы ограничимся лишь упоминанием о его существовании.

А вот другая альтернатива сделала весьма серьезную заявку на место под научным солнцем. Теория “разумного замысла” (intelligent design), среди сторонников которой немало серьезных ученых, признавая эволюцию как механизм внутривидовой адаптации к меняющимся условиям среды обитания (микроэволюция), категорически отвергает ее претензии на роль ключа к тайне происхождения видов (макроэволюция), не говоря уже о происхождении самое жизни.

Жизнь настолько сложна и многообразна, что абсурдно думать о возможности ее спонтанного происхождения и развития: в основе ее неизбежно должен лежать разумный замысел, говорят поборники этой теории. Что это за разум - не суть важно. Сторонники теории разумного замысла принадлежат скорее к разряду агностиков, чем верующих, теология их не особенно интересует. Они заняты лишь тем, что пробивают зияющие бреши в теории эволюции, и им удалось настолько изрешетить ее, что господствующая в биологии догма ныне напоминает не столько гранитный монолит, сколько швейцарский сыр.

На протяжении всей истории западной цивилизации считалось аксиомой, что жизнь сотворена высшей силой. Еще Аристотель выражал убеждение в том, что невероятная сложность, элегантная стройность и гармоничность жизни и вселенной не могут быть случайным продуктом стихийных процессов. Наиболее известный телеологический аргумент в пользу существования разумного начала сформулировал английский религиозный мыслитель Уильям Пэйли в книге “Натурбогословие” (Natural Theology), вышедшей в свет в 1802 году.

Пэйли рассуждал следующим образом: если, прогуливаясь в лесу, я споткнусь о камень, у меня не возникнет сомнений в его естественном происхождении. Но если я увижу валяющиеся на земле часы, мне вольно или невольно придется предположить, что сами по себе они возникнуть не могли, кто-то должен был их собрать. И если у часов (относительно малого и простого устройства) есть разумный устроитель - часовщик, то у самой Вселенной (большого устройства) и у наполняющих ее биологических объектов (более сложных устройств, чем часы,) должен быть великий устроитель - Творец.

Но затем объявился Чарльз Дарвин, и все изменилось. В 1859 году он опубликовал эпохальный труд под названием “Происхождении видов путём естественного отбора, или выживание благоприятствуемых пород в борьбе за жизнь”, которому было суждено произвести подлинную революцию в научной и общественной мысли. Опираясь на достижения селекционеров (“искусственный отбор”) и на свои собственные наблюдения за птицами (вьюрками) на Галапагосских островах, Дарвин пришел к выводу, что организмы могут претерпевать небольшие изменения, приспосабливаясь к изменяющимся условиям среды обитания посредством “естественного отбора”.

Он далее заключил, что при наличии достаточно длительного времени сумма подобных малых изменений порождает более крупные перемены и, в частности, ведет к появлению новых видов. По мысли Дарвина, новые признаки, снижающие шансы организма на выживание, безжалостно отбраковываются природой, а признаки, дающие преимущество в борьбе за жизнь, постепенно накапливаясь, со временем позволяют их носителям брать верх над менее приспособленными конкурентами и вытеснять их из оспариваемых экологических ниш.

Этот чисто натуралистический механизм, абсолютно лишенный какой-либо целенаправленности или замысла, с точки зрения Дарвина исчерпывающим образом объяснял, каким путем развивалась жизнь и почему все живые существа столь идеально приспособлены к условиям своей среды обитания. Теория эволюции подразумевает непрерывную прогрессию постепенно изменяющихся живых существ в ряду от самых примитивных форм до высших организмов, венцом которых является человек.

Проблема, однако, в том, что теория Дарвина носила чисто умозрительный характер, ибо в те годы палеонтологические свидетельства не давали никаких оснований для его заключений. По всему миру ученые откапывали множество ископаемых остатков вымерших организмов прошлых геологических эпох, но все они укладывались в четкие границы все той же неизменной таксономии. В палеонтологической летописи не фигурировало ни одного промежуточного вида, ни единого существа с морфологическими признаками, которые подтверждали бы правоту теории, сформулированной на основании абстрактных умозаключений без опоры на факты.

Дарвин отчетливо видел слабость своей теории. Недаром он более двух десятков лет не решался опубликовать ее и направил свой капитальный труд в печать, только когда узнал, что другой английский натуралист - Альфред Рассел Уоллес - готовится выступить со своей собственной теорией, поразительно похожей на дарвинскую.

Любопытно отметить, что оба соперника повели себя как истые джентльмены. Дарвин написал Уоллесу учтивое письмо с изложением доказательств своего первенста, тот ответил не менее вежливым посланием с предложением представить на Королевском обществе совместный доклад. После этого Уоллес публично признал приоритет Дарвина и до конца своих дней ни разу не посетовал на свою горькую судьбу. Вот такие были нравы в викторианскую эпоху. Говорите после этого о прогрессе.

Теория эволюции напоминала здание, возведенное на траве с тем, чтобы впоследствии, когда подвезут нужные материалы, подвести под него фундамент. Ее автор полагался на прогресс палеонтологии, который - он был убежден - позволит в будущем найти переходные формы жизни и подтвердит справедливость его теоретических выкладок.

Но коллекции палеонтологов все росли и росли, а подтверждений дарвинской теории не было и в помине. Ученые находили сходные виды, но никак не могли обнаружить ни единого мостика, перекинутого от одного вида к другому. А ведь из теории эволюции вытекает, что такие мостики не только существовали, но что их должно было быть великое множество, ибо палеонтологическая летопись должна отражать все бесчисленные этапы долгой истории эволюции и фактически целиком и полностью состоять из переходных звеньев.

Некоторые последователи Дарвина, подобно ему самому, считают, что нужно лишь запастись терпением - мы, мол, просто еще не нашли промежуточные формы, но в будущем непременно их отыщем. Увы, их надеждам вряд ли суждено сбыться, ибо существование подобных переходных звеньев вступало бы в противоречие с одним из основополагающих постулатов самой же теории эволюции.

Представим себе для примера, что передние лапы динозавров постепенно эволюционировали в птичьи крылья. Но это значит, что на протяжении долгого переходного периода эти конечности не были ни лапами, ни крыльями, и их функциональная ненужность обрекала владельцев таких бесполезных обрубков на заведомое поражение в жестокой борьбе за жизнь. Согласно дарвинскому учению, природа должна была безжалостно выкорчевать подобные промежуточные виды и, стало быть, пресечь в зародыше процесс видообразования.

Но ведь общепризнано, что птицы произошли от ящеров. Спор не об этом. Противники дарвинистского учения вполне допускают, что прообразом птичьего крыла действительно могла быть передняя лапа динозавра. Они утверждают лишь, что какие бы пертурбации ни происходили в живой природе, они не могли протекать по механизму естественного отбора. Должен был действовать какой-то другой принцип - скажем, использование носителем разумного начала универсальных шаблонов-прототипов.

Палеонтологическая летопись упрямо свидетельствует о несостоятельности эволюционизма. На протяжении первых трех с лишним миллиардов лет существования жизни на нашей планете обитали только простейшие одноклеточные организмы. Но вот приблизительно 570 миллионов лет назад наступил кембрийский период, и в течение нескольких миллионов лет (по геологическим меркам — быстролетный миг), словно по мановению волшебной палочки, на пустом месте возникло практически все многообразие жизни в его нынешнем виде и без каких-либо промежуточных звеньев. По теории Дарвина этого “кембрийского взрыва”, как его называют, просто не могло произойти.

Другой пример: во время так называемого пермско-триасового вымирания 250 миллионов лет назад жизнь на земле едва не прекратилась: исчезло 90% всех видов морских организмов и 70% наземных. Тем не менее, основная таксономия фауны не претерпела никаких существенных изменений - основные типы живых существ, обитавшие на нашей планете до “великого вымирания”, полностью сохранились и после катастрофы. Но если исходить из дарвинской концепции естественного отбора, в этот период обостренной конкуренции за заполнение вакантных экологических ниш непременно должны были возникнуть многочисленные переходные виды. Однако же этого не произошло, из чего опять-таки следует, что теория неверна.

Дарвинисты отчаянно ищут переходные формы жизни, но все их старания пока не увенчались успехом. Максимум того, что им удается найти, - это черты сходства разных видов, но признаки подлинных промежуточных существ по-прежнему лишь грезятся эволюционистам. Периодически вспыхивают сенсации: найдено переходное звено! Но на поверку неизменно оказывается, что тревога ложная, что найденный организм - не более чем проявление обыкновенной внутривидовой изменчивости. А то и просто фальсификация вроде пресловутого пилтдаунского человека.

Невозможно описать радость эволюционистов, когда в 1908 году в Англии был найден ископаемый череп человеческого типа с обезъяньей нижней челюстью. Вот оно, реальное доказательство правоты Чарльза Дарвина! У ликующих ученых не было никакого стимула как следует присмотреться к заветной находке, а то они не могли бы не заметить очевидные нелепости в ее строении и не осознать, что “окаменелость” - фальшивка, причем весьма грубо сработанная. И прошло целых 40 лет, прежде чем ученый мир вынужден был официально признать, что его разыграли. Оказалось, что какой-то до сих пор неведомый шутник просто склеил нижнюю челюсть отнюдь не ископаемого орангутана с черепом от столь же свежего мертвеца-гомосапиенса.

Кстати, персональное открытие Дарвина - микроэволюция галапагосских вьюрков под давлением среды - тоже не выдержало испытания временем. Спустя несколько десятилетий климатические условия на этих тихоокеанских островах вновь изменились, и длина клюва птиц вернулась в прежнюю норму. Никакого видообразования не произошло, просто один и тот же вид птиц временно адаптировался к изменившимся экологическим условиям - самая что ни на есть тривиальная внутривидовая изменчивость.

Некоторые дарвинисты осознают, что их теория зашла в тупик, и лихорадочно лавируют. Так, например, ныне покойный гарвардский биолог Стивен Джей Гулд предложил гипотезу “прерывистого равновесия” или “пунктирной эволюции”. Это некий гибрид дарвинизма с “катастрофизмом” Кювье, который постулировал прерывистое развитие жизни через серию катастроф. По мысли Гулда, эволюция происходила скачкообразно, и каждый скачок следовал за каким-нибудь вселенским стихийным бедствием с такой быстротой, что не успевал оставить никакого следа в палеонтологической летописи.

Хотя Гулд и считал себя эволюционистом, его теория подрывает основное положение дарвинского учения о видообразовании посредством постепенного накапливания благоприятных признаков. Впрочем, “пунктирная эволюция” столь же умозрительна и так же лишена эмпирических доказательств, как и классический дарвинизм.

Таким образом, палеонтологические свидетельства решительно опровергают концепцию макроэволюции. Но это далеко не единственное свидетельство ее несостоятельности. Развитие генетики полностью разрушило веру в то, что давление среды может вызвать морфологические изменения. Не счесть мышей, которым исследователи отрубали хвосты в надежде, что их потомство унаследует новый признак. Увы, у бесхвостых родителей упорно рождались хвостатые отпрыски. Законы генетики неумолимы: все особенности организма зашифрованы в родительских генах и напрямую передаются от них потомкам.

Пришлось эволюционистам, следуя принципам своего учения, приспосабливаться к новым условиям. Появился “неодарвинизм”, в котором место классической “адаптации” занял мутационный механизм. По мысли неодарвинистов, отнюдь не исключено , что случайные мутации гена могли породить достаточно высокую степень изменчивости, которая опять-таки могла способствовать выживанию вида и, будучи унаследована потомством, могла закрепиться и дать своим носителям решающее превосходство в борьбе за экологическую нишу.

Однако расшифровка генетического кода нанесла сокрушительный удар по этой теории. Мутации происходят редко и в подавляющем большинстве случаев носят неблагоприятный характер, в силу чего вероятность того, что “новый благоприятный признак” закрепится в какой-либо популяции на достаточно долгий срок, чтобы дать ей преимущество в борьбе с конкурентами, практически равны нулю.

Кроме того, естественный отбор уничтожает генетическую информацию по мере отбраковки признаков, не способствующих выживанию, и оставляет только “отобранные” черты. Но их ни в коей мере нельзя считать “благоприятными” мутациями, ибо эти генетические признаки во всех случаях были изначально присущи популяции и лишь ждали своего часа, чтобы проявиться, когда давление среды “зачистит” ненужный или вредный мусор.

Прогресс молекулярной биологии в последние десятилетия окончательно загнал эволюционистов в угол. В 1996 году профессор биохимии университета Лихай Майкл Бэхи опубликовал нашумевшую книгу “Черный ящик Дарвина”, где показал, что в организме существуют невероятной сложности биохимические системы, которые никак не поддаются объяснению с дарвинистских позиций. Автор описал ряд внутриклеточных молекулярных машин и биологических процессов, отличающихся “неупрощаемой сложностью”.

Этим термином Майкл Бэхи обозначил системы, состоящие из многих компонентов, каждый из которых обладает критической важностью. То есть, механизм может работать только при наличии всех его компонентов; стоит хотя бы одному из них выйти из строя, как вся система разлаживается. Из этого с неизбежностью следует вывод: для того, чтобы механизм мог выполнить свое функциональное предназначение, все его составные части должны были появиться на свет и “включиться” одновременно - вопреки основному постулату теории эволюции.

В книге описаны также каскадные явления, например, механизм свертывания крови, в котором задействовано полтора десятка специализированных белков плюс промежуточные формы, образующиеся по ходу процесса. При порезе в крови запускается многоступенчатая реакция, в которой белки активируют друг друга по цепочке. В отсутствие любого из этих белков реакция автоматически прерывается. При этом каскадные белки высоко специализированы, ни один из них не выполняет никакой иной функции, кроме образования сгустка крови. Иными словами, “они непременно должны были возникнуть сразу в виде единого комплекса”, - пишет Бэхи.

Каскадность - антагонист эволюции. Невозможно себе представить, чтобы слепой, хаотичный процесс естественного отбора обеспечил запасание впрок множества бесполезных элементов, которые пребывают в латентном состоянии до тех пор, пока на свет Божий не появится, наконец-то, последний из них и позволит системе сразу же включиться и заработать на полную мощность. Подобное представление в корне противоречит фундаментальным принципам теории эволюции, что прекрасно сознавал и сам Чарльз Дарвин.

«Если будет доказана возможность существования любого сложного органа, который никоим образом не мог явиться результатом многочисленных последовательных малых изменений, моя теория разлетится в прах”, - откровенно признавал Дарвин. Его, в частности, крайне беспокоила проблема глаза: как объяснить эволюцию этого сложнейшего органа, который обретает функциональную значимость только в самый последний момент, когда все его составные части уже на месте? Ведь, если следовать логике его учения, любая попытка организма начать многоступенчатый процесс создания механизма зрения была бы безжалостно пресечена естественным отбором. И откуда ни с того ни с сего появились развитые органы зрения у трилобитов — первых живых существ на земле?

После публикации “Черного ящика Дарвина” на его автора обрушился град яростных нападок и угроз (в основном в интернете). Причем подавляющее большинство поборников теории эволюции выражало уверенность в том, что “дарвинская модель происхождения неупрощаемо сложных биохимических систем излагается в сотнях тысяч научных публикаций”. Однако ничто не может быть дальше от истины.

Предвидя, какую бурю вызовет его книга, работая над ней, Майкл Бэхи погрузился в изучение научной литературы, чтобы составить представление о том, как эволюционисты объясняют происхождение сложных биохимических систем. И… не нашел ровным счетом ничего. Оказалось, что не существует ни единой гипотезы эволюционного пути образования подобных систем. Официальная наука устроила заговор молчания вокруг неудобной темы: ей не было посвящено ни одного научного доклада, ни одной ученой монографии, ни одного научного симпозиума.

С тех пор было предпринято несколько попыток выработать эволюционную модель образования систем такого рода, но все они неизменно терпели неудачу. Многие ученые натуралистической школы отчетливо понимают, в каком тупике оказалась их любимая теория. «Мы принципиально отказываемся поставить разумный замысел на место диалога случая и необходимости, - пишет биохимик Франклин Хэролд. - Но при этом мы должны признать, что, если не считать бесплодных спекуляций, по сей день никому не удалось предложить детального дарвинистского механизма эволюции какой-либо биохимической системы”.

Вот так: принципиально отказываемся, и все тут! Прямо как Мартин Лютер: «Здесь я стою и не могу иначе»! Но вождь Реформации хотя бы обосновал свою позицию 95 тезисами, а тут один только голый принцип, продиктованный слепым поклонением господствующей догме, и ничего более. Верую, о Господи!

Еще более проблематичной представляется неодарвинистская теория самозарождения жизни. К чести Дарвина, он этой темы вообще не касался. В его книге речь идет о происхождении видов, а не жизни. Но последователи основоположника пошли на шаг дальше и предложили эволюционное объяснение самого феномена жизни. Согласно натуралистической модели, барьер между неживой природой и жизнью был преодолен стихийно благодаря сочетанию благоприятных условий среды.

Однако концепция самозарождения жизни построена на песке, ибо она входит в вопиющее противоречие с одним из самых фундаментальных законов природы - вторым законом термодинамики. Он гласит, что в замкнутой системе (в отсутствие целенаправленного подвода энергии извне) неизбежно возрастает энтропия, т.е. уровень организации или степень сложности такой системы неумолимо снижается. А обратный процесс невозможен.

Великий английский астрофизик Стивен Хокинг в своей книге “Краткая история времени” пишет: “Согласно второму закону термодинамики, энтропия изолированной системы всегда и во всех случаях возрастает, а при слиянии двух систем энтропия комбинированной системы выше, чем сумма энтропий входящих в нее индивидуальных систем”. Хокинг добавляет: “В любой замкнутой системе уровень дезорганизации, т.е. энтропия, неизбежно возрастает во времени”.

Но если энтропический распад - судьба любой системы, то абсолютно исключается возможность самозарождения жизни, т.е. спонтанное повышение уровня организации системы при прорыве биологического барьера. Самозарождение жизни при любых обстоятельствах должно сопровождаться возрастанием степени сложности системы на молекулярном уровне, а этому препятствует энтропия. Хаос не может сам по себе порождать порядок, это запрещено законом природы.

Еще один удар нанесла концепции самозарождения жизни теория информации. Во времена Дарвина наука полагала, что клетка - это просто примитивная емкость, заполненная протоплазмой. Однако с развитием молекулярной биологии выяснилось, что живая клетка представляет собой механизм невероятной сложности, несущий непостижимое количество информации. Но информация сама по себе из ничего не возникает. Согласно закону сохранения информации, ее количество в замкнутой системе никогда и ни при каких обстоятельствах не возрастает. Давление извне может вызвать “перетасовку” информации, уже имеющейся в системе, но ее общий объем сохранится на прежнем уровне или уменьшится вследствие возрастания энтропии.

Словом, как пишет всемирно известный английский физик, астроном и научный фантаст сэр Фред Хойл: «Не существует ни крупицы объективных свидетельств в пользу гипотезы о том, что жизнь спонтанно зародилась в органическом супе у нас на земле». Соавтор Хойла астробиолог Чандра Викрамасингх выразил ту же мысль более красочно: «Вероятность самозарождения жизни столь же ничтожна, как вероятность того, что ураганный ветер, проносясь над свалкой, одним порывом соберет из мусора исправный авиалайнер».

Можно привести множество других доказательств, опровергающих попытки представить эволюцию как универсальный механизм зарождения и развития жизни во всем ее многообразии. Но и приведенных фактов, полагаю, достаточно, чтобы показать, в каком затруднительном положении оказалось учение Дарвина.

И как же реагируют на все это поборники эволюции? Некоторые из них, в частности, Фрэнсис Крик (разделивший с Джеймсом Уотсоном Нобелевскую премию за открытие строения ДНК), разочаровались в дарвинизме и уверовали в то, что жизнь на землю занесена из космоса. Первым эту идею выдвинул еще столетие с лишним назад другой нобелевский лауреат, выдающийся шведский ученый Сванте Аррениус, предложивший гипотезу «панспермии».

Однако сторонники теории обсеменения земли зародышами жизни из космоса не замечают или предпочитают не замечать, что такой подход лишь отодвигает проблему на одну ступень, но отнюдь не решает ее. Допустим, что жизнь действительно занесена из космоса, но тогда возникает вопрос: а откуда она там взялась - самозародилась или была сотворена?

Разделяющие эту точку зрения Фред Хойл и Чандра Викрамасингх нашли изящно-иронический выход из положения. Приведя в своей книге «Эволюция из космоса» (Evolution from Space) массу доводов в пользу гипотезы о том, что жизнь была занесена на нашу планету извне, сэр Фред и его соавтор спрашивают: а как зародилась жизнь там, вне земли? И отвечают: известно как - ее создал Всевышний. Иными словами, авторы дают понять, что они поставили перед собой узкую задачу и за пределы ее выходить не собираются, им это не по зубам.

Однако основная масса эволюционистов категорически отвергает любые попытки набросить тень на их учение. Гипотеза разумного замысла, словно красная тряпка, которой дразнят быка, вызывает у них пароксизмы безудержной (так и подмывает сказать — животной) ярости. Эволюционный биолог Ричард фон Стернберг, не разделяя концепции разумного замысла, тем не менее позволил напечатать в руководимом им журнале Proceedings of the Biological Society of Washington научную статью в поддержку этой гипотезы. После чего на редактора обрушился такой шквал ругани, проклятий и угроз, что он вынужден был обратиться за защитой в ФБР.

Позицию эволюционистов красноречиво суммировал один из наиболее голосистых дарвинистов - английский зоолог Ричард Докинз: «Можно с абсолютной уверенностью утверждать, что любой, кто не верит в эволюцию, является либо невеждой, либо дураком, либо умалишенным (а может, и подонком, хотя в последнее не хочется верить)». Одной этой фразы достаточно, чтобы утратить всякое уважение к Докинзу. Словно ортодоксальные марксисты, ведущие войну с ревизионизмом, дарвинисты не спорят с оппонентами, а обличают их; не дискутируют с ними, а предают их анафеме.

Это классическая реакция господствующей религии на вызов со стороны опасной ереси. Такое сравнение вполне уместно. Подобно марксизму, дарвинизм давно выродился, окаменел и превратился в косную псевдорелигиозную догму. Да, кстати, его так и называли — марксизм в биологии. Сам Карл Макс восторженно приветствовал теорию Дарвина как «естественно-научный базис классовой борьбы в истории».

И чем больше прорех обнаруживается в обветшавшем учении, тем яростнее сопротивление его адептов. Под угрозой оказалось их материальное благополучие и душевный комфорт, рушится все их мироздание, а нет гнева безудержнее, чем гнев правоверного, чья вера рушится под ударами неумолимой реальности. Они будут зубами и ногтями цепляться за свои убеждения и стоять до последнего. Ибо когда умирает идея, она перерождается в идеологию, а идеология абсолютно нетерпима к конкуренции.

"В детстве я нередко сочинял заведомый вздор и притом всегда только для того, чтобы вызвать удивление окружающих. Однажды, например, я сорвал с деревьев, принадлежавших моему отцу, много превосходных фруктов, спрятал их в кустах, а затем сломя голову побежал распространять новость о том, что я обнаружил склад краденых фруктов"
Чарльз Дарвин

Считается, что одним из основоположников теории эволюции является Ч.Дарвин, выразивший свои взгляды и результаты научной деятельности в работе «происхождение видов». Предложенная Дарвином модель развития живых существ противоречила основному догмату библейской цивилизации о сотворении мира и жизни на Земле. Необходимым условием для появления эволюционной теории стало значительное ослабление влияния церкви на жизнь и культуру общества. Чтобы случилось с Дарвином, например, в разгар инквизиции во времена средневековья? В данной статье не будет рассмотрена критика работы, проделанной английским натуралистом. Цель статьи - показать на основе биографии и известных фактов: кто и как раскрутил бренд «Чарльз Дарвин ». Маркс, Фрейд, Геккель - законодатели мод в жизни мирового общества, которые формировали своё мировоззрение на базисе работы Дарвина. Те, кто пропиарил Ч.Дарвина и его теорию получили мощнейший инструмент для управления историческим процессом в 19-20 веках.

«Поскольку большинство людей средневековья верили в бога, а христианская церковь занимала ведущие позиции в жизнедеятельности многих европейских стран, то против Бога и церкви направляли свои стрелы члены различных тайных обществ. Чтобы разрушить всеобщую веру в бога нужно было научно доказать, что мир появился без участия творца, а библия вовсе не божье откровение, а сборник мифов. Тогда, посредством промежуточного атеизма, можно будет ввести свою, универсальную для всего человечества религию. К этому стремились иллюминаты и другие подобные им "просветители"».
«Для достижения такой цели нужно было написать убедительный труд в научном стиле, который объяснил бы возникновение мира без участия бога. И такой труд был создан. Его первая, пробная часть была опубликована дедом Чарльза Дарвина, Эразмом (1682-1754), членом масонской ложи». Но наличие в родстве масонов - это не доказательство причастности Дарвина к заговорам или целям масонов и других структур. Но этот факт еще пригодится при рассмотрении дневника Дарвина.
Отец Чарльза Дарвина - доктор Роберт Дарвин был убежденным приверженцем деизма, отрицавшего христианство, но не отрицавшего бога-творца. По мнению деистов, бог хоть и сотворил мир, но отошел от своих дел, предоставив людям и природе развиваться самим. Как правило, сторонники деизма, преследуемые официальной церковью, организовывали тайные общества.
Отец Дарвина был масоном . «Отец рассказывал мне о двух старинных случаях, связанных с кровотечением. Один из них произошел с ним, когда, будучи очень молодым человеком, он стал масоном. Его приятель-масон, притворяясь, будто он понятия не имеет о том сильном волнении, которое вызывает у отца вид крови, как бы непреднамеренно сказал ему, когда они направлялись на собрание [масонской ложи]: “Я полагаю, что вас не обеспокоит потеря нескольких капель крови?” Когда отца принимали в члены [ложи], ему завязали глаза и отвернули вверх рукава пиджака» - писал в своём дневнике Ч.Дарвин.
Молодой Дарвин не отличался какими-либо способностями и вряд ли мог написать что-либо подобное «происхождение видов». Проучившись семь лет, он так и не окончил школу. Затем его отправили в Эдинбургский университет, чтобы он мог идти по стопам своего отца. После двух лет учебы, ввиду неуспеваемости, отец забирает Чарльза из медицинского университета и отдает в престижное богословское заведение. Свою неуспеваемость Дарвин объяснял в личном дневнике тем, что читаемые лекции были скучны и неинтересны. "Три года, проведенные мною в Кембридже, были в отношении академических занятий настолько же полностью затрачены впустую, как годы, проведенные в Эдинбурге и в школе", - позднее искренне напишет о своем образовании Дарвин.
Бренд "Чарльз Дарвин" был создан для внедрения новых идеологических бомб в сознание мировой общественности. Скорее всего, работа Дарвина создавалась группой ученых, а имя Чарльза использовалось лишь как торговая марка. Этому есть косвенные доказательства.
30 июня 1860 года в здании Музея естественной истории Оксфордского университета состоялись "Великие дебаты ", сделавшие теорию эволюции не только научным, но и общественным событием . Обстановка подогревалась слухами о желании епископа "размазать Дарвина". Дарвин, как всегда, отсутствовал! В результате в аудиторию набилось до тысячи зрителей, готовых посмотреть как "Бульдог Дарвина" (Гексли) будет рвать на части "Скользкого Сэма" (Уилберфорса). Среди публики преобладали студенты-теологи и священники, которые, казалось, почти гарантировали поддержку любым высказываниям епископа. Однако на практике язвительные замечания Гексли производили на слушателей не меньшее впечатление.
Нередко при публичных выступлениях Дарвин не помнил отдельные моменты собственной работы . Он ссылался на плохую память и открывал книгу для цитирования. По-видимому, «автор» не только не писал, но и не очень хорошо читал эти состряпанные технологами от науки атеистические произведения. Скорее всего, реальный Дарвин существует только в автобиографии, которых предостаточно понаписано во всем мире.
Кто же такой Гексли, выступавший вместо Дарвина, рьяно защищая теорию эволюции? «Бульдог Дарвина» Гексли - основатель тайного клуба “X-club”, в который гостем был приглашен Дарвин и многие другие ученые. В этом клубе также состоял сосед, друг и один из первых, кто прочитал рукопись Дарвина - влиятельный банкир, член парламента Д. Лаббок (John Lubbock). Имея таких влиятельных членов клуба и банкирские деньги, не представляло труда распространить теорию Дарвина. Все участники X-club, кроме Спенсера, были членами Королевского Общества.
Для внедрения своих идей, члены “X-club” приобрели еженедельник Reader , при помощи поддержки Лаббока, Роллестона, Буска и Карпентера. Журнал выдерживался в про-дарвиновской линии. Пик влияния “X-club” приходится на 1873-85 года, когда Хукер, Споттишвуд и Хаксли поочередно были президентами Королевского общества.
Вернёмся к истории создания теории Дарвина. Чтобы раскрутить авторитет Дарвина как ученого ему приписали некоторые открытия в области различных наук. Затем для достоверного материального подтверждения высоких изысканий Чарльза отправили в длительное кругосветное путешествие на "Бигле". Хотя труд Дарвина можно было успешно написать и сидя в Лондоне, но это путешествие добавило ему научного веса. И для его опровержения кому-то нужно было бы повторить аналогичное путешествие. Возвратившись из путешествия 2 октября 1836 года, Дарвин приступил к обработке собранного им материала. Его коллекции были обработаны Овэном (ископаемые млекопитающие), Ватергаузом (современные млекопитающие), Гульдом (птицы), Беллем (пресмыкающиеся и земноводные) и Дженнинсом (насекомые); эта общая работа была издана под заглавием "Зоология путешествия". Сам Дарвин взял на себя обработку геологического материала.

А вот теперь внимание! Во время путешествия на «Бигле» Дарвина сделал запись в дневнике: «К концу путешествия, когда мы были на острове Вознесения, я получил письмо от сестер , в котором они сообщали, что Седжвик посетил отца и сказал, что я займу место среди выдающихся людей науки . Тогда я не мог понять, каким образом ему удалось узнать что-либо о моих работах, однако я слыхал (но кажется, позже), что Генсло доложил некоторые из моих писем к нему в Кембриджском философском обществе и отпечатал их для распространения среди ограниченного круга лиц». Что тут можно добавить? Отец-масон договорился!
Неудивительно, что распространение книги Дарвина шло огромными темпами. Из дневника Чарльза: «С первого момента она пользовалась чрезвычайно большим успехом. Первое небольшое издание в 1250 экземпляров разошлось в день выхода в свет , а вскоре после того и второе издание в 3000 экземпляров. До настоящего времени (1876г.) в Англии разошлось шестнадцать тысяч экземпляров, и если учесть, насколько трудна эта книга для чтения, нужно признать, что это - большое количество. Она была переведена почти на все европейские языки, даже на испанский, чешский, польский и русский. По словам мисс Бэрд, она была переведена также на японский язык и широко изучается в Японии. Даже на древнееврейском языке появился очерк о ней, доказывающий, что моя теория содержится в Ветхом завете!». Прямо-таки бестселлер. И скажите мне: возможно ли такое без привлечения огромного капитала и широкомасштабной пиар компании?
В России новая книга Дарвина появилась даже раньше, чем в Англии . Удивительный факт, не правда ли? Но едва с работой о происхождении человека ознакомилась церковная цензура, как уже изданные экземпляры были конфискованы. Спустя 15 лет цензура пресекла попытку редакции журнала "Научное обозрение" издать в виде приложения к журналу книгу Ч. Дарвина "Происхождение человека и половой отбор". Остальным любителям биологии пришлось либо читать книгу в подлиннике, либо искать ссылки на нее в нелегальной литературе. Теория Дарвина оказала огромное идеологическое значение для подготовки российского общества к ликвидации монархии, к атеизму, марксизму и как следствие, великой [еврейской] октябрьской революции.
Идеолог мировой социалистической революции Карл Маркс признавал, что основными своими идеями обязан Дарвину : "Книга Дарвина очень важна; она служит основой моей идеи естественного отбора в классовой борьбе на протяжении истории …она [книга Дарвина] не только нанесла смертельный удар "телеологии" в естествознании, но и эмпирически объяснила ее рациональный смысл". И Маркс, и Дарвин считали борьбу движущей силой прогресса.
Для Адольфа Гитлера эволюция была важнейшим критерием современной ему науки , и его "взгляды на историю, политику, религию, христианство, природу, евгенику, науку, искусство и эволюцию… большей частью совпадали со взглядами дарвиниста Эрнста Геккеля". В биологической теории Дарвина Гитлер нашел самое мощное оружие против традиционных ценностей. Доказательства этих утверждений можно обнаружить в знаменитой книге Адольфа Гитлера "Майн Кампф" ("Моя борьба"), где делается особый акцент на дарвиновскую "борьбу за существование" и "выживание сильнейших".
Пиар моментально сделал из Чарльза Дарвина, как сейчас говорят, «звезду» - в короткое время он прослыл самым великим учёным всех времён и народов. Его неквалифицированные наблюдения стали считать научным эталоном, и более того - новой религиозной догмой, отступничество от которой было объявлено ересью, и к еретикам стали применяться методы, гораздо более изощрённые, чем просто сжигание на костре. Истину перестали искать - ее стали создавать.
Маркс, Фрейд, Геккель - вырастили свои идеи на основе псевдонаучной работы под авторством Ч.Дарвин. Теория Дарвина стала мощнейшим инструментом в достижении глобальных целей. Кто оплатил заказ и распиарил Дарвина: масоны, банкиры, мировое правительство - это вряд ли можно узнать. Но на след удалось выйти и показать целенаправленное продвижение эволюционной теории.

IUPD : Дарвинская теория развития органических форм появилась в момент расцвета капитализма. Многоликий собственник средств производства и банкир-накопитель увидели в англичанине и мореплавателе Дарвине товарно-сырьевого мессию. С их точки зрения, ученый предложил живительное зерно, из которого дала росток идеология современного западного мира. Получалось, что первоначальный капитал, заработанный грабежом колоний, пиратством, работорговлей, геноцидом отсталых народов и откровенным криминалом, выводился из-под удара теорией Дарвина